их при египетском дворе. В будущем, по задумке, это должно было обеспечить мне целое поколение лояльной фракийской знати.

Разумеется, я также оставил во Фракии около 3 000 фалангитов в виде многочисленных гарнизонов, чтобы добиться полного усмирения региона. Собственно, на том я и закончил свой поход. Ну и, разумеется, теперь я направлялся к столице Македонии, чтобы получить свой заслуженный триумф.

К счастью, ничего страшного по пути не случилось, а потому в Пеллу я вступил триумфатором, покорившем Фракию. Проведя по улицам города захваченных мной пленников, в том числе и весьма знатных, я сумел добиться восторженных настроений в столице.

Разумеется, сразу же после короткого празднества знатных заложников отправили в Александрию, а тех, кому было предначертано стать рабами, собственно, в рабство и продал. Вернее, имел интенцию сделать это, а потому отправил эту категорию пленников в Родос, чтобы продать их на самом знаменитом и крупнейшем невольничьем рынке всего Средиземного моря.

Сделав это, я, наконец-то, сумел обратиться к другой, не менее важной проблеме. Видите ли, отцу до сих пор не стало лучше — его состояние стабилизировалось, но его жизнь всё ещё висела на волоске. И, знаете, сложившаяся неопределённость весьма и весьма беспокоила и знать, и простой народ. Причём как в Египте, так и в Македонии. Не беспокоилась, пожалуй, только Фракия, которой ясно дали понять, что ей при любом раскладе рыпаться не стоит.

У меня даже возникло весьма убедительное желание закончить страдания своего отца, ведь это было бы удобным для всех, а особенно для меня, но, к счастью, задумка так и осталась задумкой — отцеубийство всё ещё было той чертой, которую я не был готов пересечь.

Конечно же, я не воспринимал его как своего настоящего отца, ведь он не постарался в достаточной степени для того, чтобы одарить меня любовью, заботой и вниманием, но близким родным он мне от этого быть не переставал. Тем более, что сейчас он был для меня совершенно безобиден.

Впрочем, мои сомнения вскоре прервала необходимость — мне всё ещё необходимо было замирить дарданцев. Власть над ключевыми стратегическими позициями, это, конечно, хорошо, но ещё лучше — это уничтожить угрозу в самом её корне.

Ну и, собственно, чтобы это сделать, я начал очередной поход — на этот раз, в самое сердце Дарданского царства. К счастью, необходимый для этого переход всё ещё был для меня открыт, ибо его контролировал мой гарнизон, а я, получивший подкрепление в лице 3 000 наёмников и 2 000 фракийцев, в их числе — 200 всадников, присоединившихся к моему войску по договору, имел более чем достаточное количество сил.

Ну, вернее, мои силы были практически теми же, что и во время фракийского прохода. В оном я понёс потери в лице 3 000 пехотинцев и 100 всадников, большинство из которых я потерял в битве у Родопских гор, причём большей частью они приходятся на наёмников.

Кроме того, мне пришлось оставить 3 000 фалангитов в качестве гарнизонов, так что состав моего войска изменился в пользу большего засилья наёмников и "союзных" контингентов, но, в принципе, численность осталась прежней.

Так что, как ни странно, в текущий момент я имел 33 000 пехоты и 4 100 всадников. В принципе, более чем приемлемо. Тем более, что особого сопротивления я не ожидал. К слову, весьма зря — было большой ошибкой расслабляться подобным образом.

Стоило мне очутиться на другой стороне перевала, как произошла засада. К счастью, худшего удалось избежать, и даже более — я сумел победить и рассеять врага, но, к сожалению, понёс при этом весьма ощутимые потери, большей часть которых ещё и пришлась на "царские" отряды, в том числе и моих молодых гетайров.

Впрочем, далее особых проблем не наблюдалось — разбив ещё один отряд дарданцев, я осадил их столицу. Впервые воспользовавшись своим весьма значительным парком осадных устройств, я сумел в кратчайшие сроки заставить её сдаться.

Хотя, всё же пришлось брать её штурмом — в ходе оного мне чуть лёгкое не пробили дротиком, но, к счастью, спас доспех — как-никак, трёхслойная защита из бригантины, кольчуги и стёганки хорошо держит даже весьма приличные удары. Ну, если не считать того, что потом доспех пришлось чинить.

Ну, вернее, это мне то пришлось просто починить свой доспех, а вот дарданцам было очень несладко. Когда по войску прошёл слух, что в меня попал дротик, мои солдаты подумали, что я уже при смерти валяюсь (ну, в принципе, и валялся бы, если бы не доспех) и мне там считанные минуты остались, а потому их резко охватила жгучая ярость.

Не буду описывать произошедшее в подробностях. Скажу лишь то, что больше у него жителей не было. Разумеется, после ТАКОГО дарданцы стали гораздо более сговорчивыми. Дело случая, конечно, но всё равно приятно, что я сумел навязать им те же условия, что и фракийцам. Полагаю, всевышний действительно существует, потому что мне снова повезло — Лонгар тоже оказался весьма плодовитым мужчиной.

Провернув всё те же фокусы, я замирил уже Дарданское царство, но вскоре пожалел, что вообще затеял это — следовало ограничиться мягким миром и контролем над доступом к Пеонии и внутренним регионам Македонии.

Я как то и не сразу заметил, что после очередного установления ряда гарнизонов у меня осталось всего-навсего 9 000 фаланги. То есть, всего одна линия фаланги. Печально? Печально! К счастью, войск всё ещё было много, хотя теперь моё войско практически полностью состояло из наёмников. Весело, ага.

Вернувшись в Пеллу, я, наконец-то, мог уделить внимание Фессалии. Вернее, я мог и раньше это сделать, но тогда я счёл, что без замирения дарданцев и фракийцев я не был готов к Фессалии. Ну, а теперь я был готов, ведь прекрасно выполнил свой план — к счастью, Антигон всё это время счастливо дрался в ожесточённой битве с этолийцами.

К несчастью, мне предстояло замирить регион, всё это время готовившийся к обороне против меня. Уж не знаю, чем я так насолил фессалийцам, но мне пришлось буквально с первых же минут моего вторжения в Фессалию драться. Драться, должен признать, весьма ожесточённо.

По крайней мере, первое время…

Глава 15. Заявление о намерении

… Разрушу и воздвигну …

— Впрочем! — здравствуйте, дорогие потомки. Данная глава посвящается, как ни странно, Фессалии, а также тому, что произошло в Греции.

Как многие уже могли догадаться, Фессалия была мне не соперник. Да, конечно, моё войско теперь почти полностью состояло из наёмников