сгибались к земле под тяжестью плодов, а под окном пламенели цветами огромные кусты герани, нежно розовела спирея, между ними торчали кустики разноцветной петунии. Дальше была разбита круглая клумба. Я узнала оранжевые «царские кудри», красные и желтые георгины. В центре клумбы жеманно развалился пышный куст гортензии с огромными сине-голубыми соцветиями. Вдоль дорожки, выложенной диким камнем, пробегающей вдоль дома, стояли кусты роз с неоново-розовыми, алыми и бардовыми цветами. Все цвело и благоухало. В комнату волнами стали проникать ароматы цветов, насыщая ее свежестью и живой энергией. Громко звучал бодрый птичий гам. Как же прекрасен мир! Особенно сегодня!..Я постояла, насыщаясь флюидами природы, а потом снова легла. Полежала, мечтая о Драконыче и опять уснула. Как все-таки вымотало меня последнее дежурство. Когда проснулась, я все еще была одна. Драконыч не вернулся и не звонил. Значит, все еще был занят с пациентом. Я сняла халат, повесила его в шкафчик в ванной комнате, оделась в свою одежду и пошлепала на кухню пить кофе и звонить деду. Было все еще утро субботы. Впереди два дня рядом с Драконычем! Я очень рассчитывала, что мы проведем их вместе. Я пила кофе и разговаривала с дедом, восхищалась «днюхой», своим коллективом, своим начальником, описывала плакат с шаржами, нагло врала, что я все еще на даче и предупреждала, что, наверное, сегодня и завтра продолжу развлекаться. Дед смеялся, хмыкал, опять смеялся, потом просил вести себя прилично, не пить, не показывать свой темперамент и быть умной девочкой. В этот момент прозвучал металлический щелчок открывающегося замка, я торопливо попрощалась с дедом, пообещав ему быть супер хорошей, и выскочила из кухни под звуки открывшейся и захлопнувшейся входной двери. Я ни секунды не сомневалась, кто это пришел. Конечно, вернулся Игорь. Кто же еще!?

Дошла до двери и никого не увидела, пошла дальше, бесшумно ступая голыми ступнями по мягким коврам. Впереди раздался мелодичный женский голосок.

— Милый, ты дома? Где ты, любовь моя?

Я дошла до спальни. На пороге, уже выходя из комнаты, стояла знакомая фурия-брюнетка. Выглядела она опять сногсшибательно. Желтый сарафан от кутюр. Фигура как у девушки из комиксов про агента 007. С преувеличенными женскими прелестями. И грудь большая пребольшая, и талия тонкая-претонкая, и бедра сплошная крутота. И лицо тоже очень красивое, с ярким макияжем, и очень-очень перекошенное. Опять. Злобой и яростью. Видимо она по жизни злая ведьма.

— Ты кто такая, овца? И что тут делаешь? Горничная, что ли? Почему тогда шныряешь по дому, когда хозяина нет. Где он, кстати?

Голос был уже ни фига не мелодичный. Склочный говор базарной тетки.

Я слегка прибалдела от такого начала разговора. Все-таки, я из хорошей семьи, училась в престижном вузе, общалась с умными, веселыми людьми. Воспитанными. Ну да, мы с дедом — это очень хорошая семья, особенно дед. И друзья, и соседи — все сплошь воспитанные. Причем, гораздо лучше меня. Ну, может кроме тополененавистников. Короче, не каждый день меня овцой обзывают. И даже не каждый год. И даже не каждый век… Я, кстати, ни на секунду не засомневалась в Драконыче. Вот не тот он мужик, что будет мельтешить и бегать одновременно по нескольким любовницам. Может он и бабник, но бабник порядочный. И с этой фурией отношения у него завершены. Недаром она от него злобной Ягой в прошлый раз вылетела. Меня осенило. Я в том пафосном доме, что напротив нашего с дедом. Ничего себе! Вот это вкус у Драконыча! Фиговый, однако. И деньжища!..огроменные!

А Ведьма, между тем, стояла и заводилась все больше и больше, пока я молчала.

— Ты че остолбенела, убогая!?

— Тетенька, не кричите. Игоря Марковича дома нет. Вы можете его подождать снаружи. Он должен скоро вернуться.

— Какая я тебе, бл…, тетенька! Сучка драная.

— Тетенька, у вас лиф по шву лопнул от крика.

Ведьма не удержалась, зыркнула глазами по своим телесам и одеждам.

— Да ты издеваешься надо мной, дрянь мелкая! Щас ты у меня получишь!

Фурия сделала маленький шажок ко мне, злобно буравя меня глазами.

Вообще-то, рост у нас примерно одинаковый. Я еще и повыше буду казаться. У нее телеса сантиметры маскируют. Но сейчас я босяком, а она в босоножках с двенадцатисантиметровыми каблуками.

Пока я на мгновенье замерла, обдумывая наши параметры, брюнетка решила, что она победила.

— Надела свои калоши и пошла вон! Дверь за собой захлопнешь и больше близко к этому дому не подойдешь! Все поняла!?

Я развернулась, чтобы направиться назад в кухню. Пусть Драконыч сам со своей психической разбирается.

Игорь Маркович. Женская борьба. Высшая лига

Пациент, естественно, был крайне тяжелый. Но операцию выдержал. Кровотечение я остановил и это на теперешний момент главное. Вообще, вся семья жива, что уже прекрасно, учитывая тяжесть аварии, и тяжесть повреждений. Что будет дальше — никто не скажет. Все в руках Бога, но я свою работу сделал максимально хорошо. Лучше не смог бы. А дома меня ждала моя малышка. В больнице я думал только о пациенте. Но только сел в машину и отправился домой — все мысли рванули к ней. Я ехал, вспоминая события этого утра. Сердце сразу ускорилось, член напрягся. Вот таким возбужденным чучелом я и влетел в дом. Даже не стал заморачиваться, загонять машину в гараж. Бросил ее возле тротуара напротив ворот. Пока ехал, представлял, как Ксюша нежится на шелковых простынях, обнаженная, в одних кружевных трусиках. И, надеюсь, в этот момент она мечтает обо мне, так же как я о ней. А может быть, она уснула. Тогда я разбужу ее поцелуями и ласками. А потом…

С этими мыслями я входил в свой мирный, тихий дом к моей сонной малышке. Но дом, ни фига, был не тихим, и, судя по звукам, моя малышка вряд ли спала. Я помчался в спальню. Драка была уже в партере. Девушки драли друга за волосы и катались по полу. Пока я ошарашенно стоял, не зная, что мне делать, Анжела победила. Она оседлала Ксению сверху и приложила ее головой об пол. И я озверел. Даже не подумал о толстом и мягком ковре, который, наверняка, не позволит причинить, сколько либо значимые травмы, а с ревом ринулся на Анжелу. В последний миг, каким то чудом взял себя в руки и не дал этой дуре в лоб. Просто отодрал ее от Ксении, скрутил и понес к выходу. Анжела затихла, на глазах превращаясь из злобной ведьмы и кикбоксерши в милую кошечку.

— Игореша,