Дальнейшие события хорошо известны тем, кто изучал историю науки. С 1928 года популярность и вес в советском научном сообществе начал набирать «выходец из народа», агроном-самородок Трофим Денисович Лысенко, адепт лженаучного направления мичуринской агробиологии[2]. Для краткой характеристики этой «науки» достаточно сказать, что её сторонники отрицали роль ДНК в наследственности, отрицали применение математики в биологических работах, утверждали, что изменение внешних условий может изменить организм на уровне наследственности, и т. д. Возникло противостояние между генетиками и сторонниками мичуринской агробиологии, и, к сожалению, Сталину, человеку без образования и понимания вопроса, больше понравились громкие лозунги и обещания Лысенко, а не сложные научные объяснения Вавилова.

Далее началась знаменитая «лысенковщина» – политическая кампания по преследованию генетиков. Множество талантливейших исследователей погибли в лагерях. По сути, не было ни одного генетика, которого бы не арестовывали и как минимум не допрашивали по подозрению в «шпионаже», «протаскиванию враждебных теорий» и т. д. Были расстреляны сильнейшие генетики – Израиль Агол, Соломон Левит и пр., а сам Николай Вавилов умер в тюрьме 26 января 1943 года.

Георгия Дмитриевича Карпеченко арестовали 15 февраля 1941 года. Он успел сказать жене всего несколько слов: «Галя, позаботься, чтоб Валя поступила в университет…» (имея в виду их шестилетнюю дочь). Первоначально ему предъявили обвинение в «шпионско-вредительской деятельности», затем добавили борьбу против «передовых методов научно-исследовательской работы и ценнейших достижений академика Лысенко по получению высоких урожаев».

Карпеченко расстреляли на полигоне «Коммунарка» 28 июля 1941 года. Жене о смерти мужа сообщили лишь в 1955 году, а истинную причину смерти (расстрел), как и точную дату гибели учёного, рассекретили и вовсе в 1991-м.

Эти репрессии отбросили советскую генетику, на тот момент одну из сильнейших в мире, на десятилетия назад. Нет, кафедры и лаборатории генетики остались и работавшие там учёные продолжали дебаты и борьбу против лысенковщины, но в целом эта наука была обезглавлена. Её возрождение началось только во времена хрущёвской оттепели, и стране пришлось нагонять упущенное.

Но всё-таки стоит помнить, что технология, открытая и опробованная в 1924 году именно советским учёным, дала мировой генетике толчок, сравнимый в какой-то степени с открытиями Менделя.

Борьба за право называться первопокорителем Северного полюса шла в конце XIX – начале XX века не на жизнь, а на смерть. В прямом смысле слова: люди рисковали жизнью, пытаясь добраться до самой северной точки Земли на собачьих упряжках, с несовершенным оборудованием, в тяжёлой одежде. В начале XX века сразу два американских исследователя заявили, что достигли Северного полюса. Первым был Фредерик Кук, якобы добравшийся туда с двумя инуитами 21 апреля 1908 года, а вторым – Роберт Пири, побывавший на полюсе 6 апреля 1909-го. Но Кук не смог предоставить никаких толковых доказательств своего пребывания на полюсе, и в течение многих лет первым человеком, ступившим на снег над самой северной точкой планеты, считался Роберт Пири.

Проблема в том, что в данных, предоставленных Пири, и в частности в расчётах скорости его путешествия, есть серьёзные нестыковки. Самое значимое расхождение – это то, что от континента до промежуточного лагеря Бартлетт экспедиция Пири двигалась со средней скоростью 21 километр в день, а остальные 246 километров до полюса преодолела за 5 дней, то есть шла в два с половиной раза быстрее! Обратный путь прошли ещё быстрее – если верить Пири, они покрывали за день около 80 километров, что звучит более чем невероятно. Подозрительно также и то, что резкое ускорение Пири произошло сразу после расставания с независимым наблюдателем – капитаном Робертом Бартлеттом (который и дал название лагерю). К тому же Пири оправдывал свою высокую скорость на обратном пути «уже проложенным следом», в то время как хорошо известно: льдины дрейфуют, и вернуться по своим же следам невозможно. Наконец, Пири был единственным членом экспедиции, разбиравшимся в навигации. Так что остальным просто пришлось поверить его словам, когда он сказал: «Мы пришли».

Пири считался первопокорителем Северного полюса с 1909 по 1989 год – именно тогда британский исследователь Уолли Херберт провёл перерасчёт скорости Пири и посеял сомнения в умах учёных. В 2005 году другой британец, Том Эйвери, на пару с американцем Мэтти Макнейром провёл «следственный эксперимент», организовав экспедицию ровно с такой же экипировкой, как у Пири, с деревянными санями и канадскими эскимосскими собаками в качестве тягловой силы. Эйвери и Макнейр достигли полюса за 36 дней и 22 часа, то есть на несколько часов быстрее (!), чем «спорный» первопроходец. Правда, за последние пять дней Эйвери и Макнейр прошли намного меньший отрезок пути, чем тот, что якобы преодолел Пири.

В общем, право Пири называться первопроходцем да и сам факт того, что он достиг Северного полюса, оказались под сомнением. И появился другой лидер. На сегодняшний день первыми людьми, чьи стопы точно коснулись самой северной точки Земли, считаются участники советской высокоширотной экспедиции «Север-2» под руководством Александра Кузнецова, к слову на тот момент занимавшего высокую должность первого заместителя начальника Главного управления Севморпути при Совете министров СССР. Правда, сам Кузнецов на полюсе не был: достижение этой знаковой точки стало лишь одним из эпизодов экспедиции, перед которой стояли также задачи достижения магнитного полюса, замера глубин и т. д. В состав экспедиции входили 23 учёных – океанографов, геофизиков, метеорологов и др., 13 лётных экипажей, а также операторы, фотографы и корреспонденты.

Многие исследования в ходе экспедиции «Север-2» велись с помощью так называемых «прыгающих групп». В группу обычно входили два самолёта, которые доставляли исследовательскую команду на место назначения, то есть на определённую дрейфующую льдину. Далее в течение дня, двух или трёх проводились исследования, а когда льдина уходила слишком далеко от нужной географической позиции, группа перебазировалась.

Именно такая группа и приземлилась 23 апреля 1948 года в 4:44 на Северном географическом полюсе. Первым сел Ли-2 под командованием Ивана Черевичного – его экипаж подготовил пространство для посадки основной группы. Затем сели ещё два Ли-2, которые доставили на полюс группу советских учёных: океанологов Павла Гордиенко и Михаила Сомова, а также геофизиков Павла Сенько и Михаила Острекина (последний был заместителем начальника и научным руководителем экспедиции). За штурвалами самолётов работали полярные асы Илья Котов и Виталий Масленников. Также в числе первопроходцев были механики, оператор кинохроники и корреспондент «Огонька», обладатель говорящей фамилии Савва Морозов. Всего на полюс прибыло 18 человек. Самолёт Черевичного улетел в тот же день, другие два – 26 апреля. Легенда утверждает, будто на самолёте Черевичного находился сам Кузнецов, но нет, он в то время занимался другими экспедиционными делами.