Лео яростно поджал губы и закрыл глаза, снова засыпая или просто изображая дрему. Хватит с него сегодня таких вот новостей. Эфир вокруг него бурлил — из Лео вышел бы хороший маг, которого бы с руками и ногами взяли на государственную службу, если бы не его несдержанность.

Одли молчал. Смотрел в окно. Историю реформы полиции Аквилиты из-за лера из рода Эвироков он помнил. Древний род, приближенный к королю и развращенный властью и деньгами.

Это случилось во время Летнего карнавала, более сдержанного по сравнению с зимним. Из шикарного паромобиля в разгар веселья выбросили мертвое тело девушки. Прямо в центре города. Среди гуляющих горожан. Не стесняясь закона и полиции. Возможно, правосудия сотворившие такое тальмийцы и избежали бы — на тот момент у полиции Аквилиты не было ни одного служебного паромобиля, но веселящиеся молодые люди не учли специфики Аквилиты — уже на следующей улочке, на которую они свернули, они попали в толпу и завязли намертво. Констебль Монти и сержант Руссель предприняли попытку арестовать находящийся в паромобиле, но те оказали сопротивление. Констебль погиб на месте от применения магического боевого плетения, сержант применил оружие, смертельно раня двух подонков в паромобиле. Обычная история во время карнавала — приезжающие покутить в Аквилите часто принимали веселье за вседозволенность. Только в этот раз повеселился единственный сын герцога Эвирока, лишаясь жизни. Герцог отказался признавать версию полиции о случившемся. Свидетели ареста все как один испарились или отказались давать показания. Слово сержанта против слова родовитого лера… Русселя через три дня после суда повесили. Его признали виновным в убийстве графа Клавера из рода Эвирока. Еще через три дня вся полиция Аквилиты подала рапорты об увольнении. Через две луны в полиции работать было некому, а те, кто все еще служил, пугали горожан больше, чем преступники. Еще через луну начались переговоры с полицейским профсоюзом и оснащение фиксаторами сперва сержантов, а потом, через год, и каждого патрульного. Потомки рода Эвирока с тех пор ни разу ни приезжали в Аквилиту, потому что тут каждый полицейский помнил имена Монти и Русселя.

Себ не выдержал:

— Серж…

— Ммм…? — отозвался тот, прям как Брок.

— И мы это спустим?

Тот вздохнул и напомнил:

— Полиции запрещено устраивать забастовки, митинги и массовые увольнения. Полиции запрещено создавать профсоюзы. Полиции…

Лео фыркнул, не открывая глаз:

— Нам теперь разрешено одно — вновь прогибаться под лерами, позволяя им творить что угодно. Или танцевать на веревке, как станцевал Руссель.

Себ выругался:

— Ну их же мать… Уволюсь к Сокрушителю. Вот закроем дело о нападении на Вики, и уволюсь.

Лео криво улыбнулся — он сам, видимо, обдумывал рапорт об отставке, а Одли хмуро буркнул:

— И ты, Себ, стерпишь на улицах бардак?

Лео ответил вместо Себа:

— Вытерпим — вытерпели же, когда об Брока ноги вытирали, вытерпели же, когда закрыли Особый отдел. Стерпим, когда заберут фиксаторы — стерпим и бардак на улицах. Плевать.

— Ну-ну, — Одли стащил с себя шлем — кожаный подбородочный ремень уже успел натереть шею. — Что-то я в этом неуверен, парни.

— Пфф! — выдохнул Лео. — Разбудите, когда приедем. Я лично подам в отставку, как только начистим вчерашние рожи леров. Начистим — и сразу рапорт подам.

Одли скривился, но ничего не сказал — может, он тоже хотел бы подать рапорт, но после утреннего разговора с комиссаром Ренаром было как-то неловко подводить его. Неплохой, в общем-то, мужик. Хоть и бывший лер. Брок вон тоже лером оказался… М-да…

После тепла паровика промозглый ветер с океана был особенно противным. Одли морщился, натертая кожа под подбородком болела, идиотский шлем совсем не грел. Плащ отсырел и противно хлопал по коленям, прилипая и мешая. Ботинки, пригодные для патрулирования улиц, были совершенно бессмысленны в грязи у речки Петлянки. А им еще в этих ботинках в саму речку лезть.

На берегу, нахохлившись в кожаной куртке, как больная ворона, рисовал в грязи какие-то руны Брок. Он вставал, хромал в новое место, садился и снова рисовал. Лео хмыкнул, Себ вздохнул и вернулся на набережную, покупая еще один бумажный стаканчик кофе, Одли выругался, направляясь к другу:

— Ры. Жий!

— Ммм? — Брок даже голову не приподнял, продолжая выписывать свои руны, сидя на корточках у самого берега.

— Что. Ты. Тут. Делаешь?

Брок выпрямился и отбросил в сторону ставшую ненужной ветку ивы, которой рисовал руны:

— Пытаюсь найти нашу проклятую амфибию — Эван телефонировал и сообщил, что эту тварь так и не нашли. — Он мрачно оглянулся на полный воды тоннель, уходящий под набережную: — Надеюсь, что он мертв и ждет нас там.

Одли поправил его:

— Надеюсь, он мертв и НЕ ждет нас. Вот как-то только нежити не хватало в этот канун.

Брок подошел к друзьям и поздоровался со всеми за руку, кроме Себа, конечно — тот протянул вместо руки горячий кофе. Брок удивленно оглядел друзей:

— А что такого мерзкого уже случилось в этот канун? Университетские антимеханиты вновь что-то планируют? Лео, как, кстати, они? Ты их деятельность же продолжаешь отслеживать?

Лео буркнул, грея ладони о стаканчик с кофе:

— Теперь это не мои проблемы, а проблемы лера Ривза. Или как там эту вчерашнюю пьяную мразь зовут?

Брок, делая осторожный глоток кофе, криво улыбнулся:

— Увы, Лео. Ривз не тот, кто быстро найдет оперативников для работы со студентами и школярами. Нам только бомбистов для счастья не хватало. Придется все равно отслеживать — пока еще люди Ривза примутся за работу.

Одли не выдержал, рассматривая, как вода затягивает в тоннель льдинки и мелкий городской мусор:

— Не наши проблемы. Мы скоро подаем рапорты на увольнение.

— О! — опешил Брок. — И кто вас успел обидеть?

Себ хмуро выдавил:

— У нас фиксаторы отбирают. И оклады будут урезать — до требований Тальмы. Так что ты вовремя свалил.

— Я не свалил — я дурака свалял, как оказалось, — признался Брок. Хотя в подвале бывшего Особого после обработки Палача он бы и ондурским шпионом себя признал, и монийским, и даже карфианским, лишь бы прекратилась боль.

Одли сделал глоток кофе и махнул рукой:

— Свалил-свалял — какая разница, если ты вовремя соскочил с должности. И не заговаривай мне язык, Брок. Я не гордый, я повторю вопрос. Что. Ты. Тут. Делаешь?

Брок наклонил голову на бок:

— Ммм… Я уже вроде пояснил: ищу нашу амфибию. Вы, кстати, вовремя пришли — у меня все готово. Я активирую эфирную плотину, осушая тоннель, а ваша задача — зайти в него и вытащить амфибию за жабры