поджечь абстрактный «фитиль» и привнести в жертву как себя, так и жителей всего города. Позволить себе вознестись, или же отдать себя на корм астральному волку, — тут уж с какой стороны посмотреть.

Терний пал в считанные секунды, начиная с ненавистного королевского замка и заканчивая городскими воротами. Но жители, что были ближе к краю, по крайней мере, могли некоторое время наблюдать прекрасное, и в то же самое время ужасающее зрелище, а именно то, как весь город в буквальном смысле трескается от подземных магических взрывов, во все том же буквальном смысле подлетая в воздух. Наверное, это тоже можно было назвать «вознесением», только уже не столь желанным, прекрасным.

— Андромеда!.. — только и крикнул Войд, схватившись за нее.

Прямо на их глазах, всех членов астрального ордена в храме поглотило сияние, прорвавшееся из треснувшего пола — тот самый магический взрыв. Когда сияние исчезло, Андромеда мимолетно увидела людей, чья одежда и кожа была моментально сожжена, без какого-либо признака возгорания, — лишь магическая пыль витала в воздухе. Не всем повезло умереть мгновенно, большинству придется долго страдать.

Прежде, чем пол взорвался под ногами Андромеды, Войд успел оттолкнуть ее, но сам сгинул за прорвавшимся светом. Она осталась жива, но совершенно не понимала, что может сделать. Крики людей окружали ее, крики не только от того, что их плоть горит, но и от того, что магические взрывы порождали ужасные магические мутации. Даже сейчас, прямо в храме, Андромеда могла видеть, как люди превращаются в нечто ужасное, в нечто, что человеком назвать можно было с большой натяжкой. Некоторые жертвы магических взрывов превращались в живое воплощение ужаса, которому было суждено умереть спустя мгновения — но подвох был в том, что их души не могли уйти.

Души людей были заперты, магическая пыль не давала им уйти, и Андромеда… Андромеда прекрасно видела их, благодаря своей связи с миром Астрала, с миром мертвых — она видела, как они норовят сгинуть в мир сновидений, но просто не могут.

Не желая видеть все это, Андромеда закрыла уши и зажмурила глаза, свернувшись в клубочек. Если уж ей и суждено умереть, то пусть это будет так, в неведении. Она не хотела видеть приближающуюся смерть, и надеялась, что она хотя бы будет быстрой.

Она сожалела лишь о том, что больше не увидится с Фаустом и своими родителями.

Но даже умереть ей спокойно не позволили. Кто-то схватил Андромеду, взял под мышку и потащил вперед. И хоть Андромеда была маленькой, все же чтобы взять ее как ребенка, нужно было быть не только достаточно сильным, но и достаточно массивным в своей форме. И, сказать по правде, на ум ей приходил лишь один, кто был способен на подобное.

— Фауст! — настолько радостно, насколько она вообще могла себе позволить в этот момент, воскликнула Андромеда, даже не взглянув на своего спасителя.

Потому что она была уверенна в том, что это был он. Она чувствовала его. Страх затмил ее разум, не позволяя понять, что Фауст находится уже рядом — в момент ее пробуждения, он уже находился в Тернии, спешил к ней на помощь на всех порах.

— Вот же ты влипла, волк, — не поворачивая голову, сказал Фауст, ни на секунду не отвлекаясь от дороги впереди, чтобы случайно не попасть под взрыв. — Идти можешь?

— Да! — спрыгнув на землю, Андромеда схватила Фауста за руку и побежала вперед. — Только не отпускай мою руку, пожалуйста!..

— Ладно, у меня есть идея получше… — дернув Андромеду вперед, Фауст взял ее на руки. — Слишком уж ты медленная, извиняй.

— Войд… — глядя за спину Фауста, проговорила Андромеда. — Войд остался там… он…

— Да, я знаю, кто такой Войд, мне уже рассказали… — на момент глянув за спину, ответил Фауст. — Я ему очень соболезную, но вернуться мы за ним не можем.

— Да, я… я понимаю… — обняв руку Фауста, только и могла согласиться она. — Фауст, я… я хочу домой…

— Я доставлю тебя домой, в целости и сохранности, — продолжая бежать, говорил Фауст. — Обещаю.

— Спасибо… — с облегчением вздохнув, обрадовалась она. — Я верю тебе…

Но вера продлилась недолго, ведь магический взрыв настиг и их самих. Это было почти прямое попадание, и, ударившись головой, Андромеда почти сразу отключались. Она не почувствовала ни боли, ни приближающейся смерти… только увядающее тепло Фауста.

И страх, от которого она только-только избавилась.

Глава 8

Между старой магией до «Катаклизма», и новой, появившейся после, есть одна черта, которая никак не изменилась — так называемая «магическая отдача», или же магическая нестабильность, появляющаяся при условии, что человек прыгнул выше своего предела. Обычно, магическая отдача равносильна обратному эффекту используемой магии, или, по крайней мере, близка к этому значению. В случае с использованием огня, например, маг подожжет самого себя, а в случае с лечением, покалечит самого себя, или, что еще хуже, того, кого он пытался вылечить. Но в основном бедняги, испытывающие нестабильность, калечат самих себя и погибают.

Магическая пыль не сводит магию на нет, а лишь удерживает ее, но вот отравление магической пылью делает использование магии нежелательной, ибо вызывает эффект, который сильно схож с так называемой магической нестабильностью. Любой отравленный, оказавшийся в зоне поражения пылью, использует свои заклинания против себя самого, или рискует превратится в магическое чудовище. То, во что может превратиться человек, ограниченно лишь фантазией космоса — этих вариантов безграничное множество. Быть может, есть даже шанс превратиться в божество, или же демона, тут как больше повезет. Узнавать наверняка может помочь только практика…

И этой практики, прямо сейчас, в горящем Терние было предостаточно. Больше половины города взлетела на воздух вместе с городскими стенами, а другая половина догорала в магическом пламени. При желании, можно было найти магических уродцев на любой вкус, и даже успеть с ними поговорить, если они не умрут в ближайшие мгновения.

Последние дни Андромеды были похожи на сон, ведь мало того, что происходящие события казались ей предельно безумными, так еще и дни сменялись не привычным сном, а потерей сознания в самых разнообразных обстоятельствах. Обычно так бывает, когда во сне сменяются эпизоды, и ей очень хотелось верить, что произошедшее с ней в последнее время является лишь кошмаром, и ничем более.

Ночное небо было первым, что Андромеда увидела, открыв глаза. Но, несмотря на то что она в прямом смысле была ближе к нему, звезд она не видела — слишком уж ярко было. И, к сожалению, ярко было отнюдь не от фонарей. Весь Терний сверкал, будто в