Садясь в машину, он обнаружил на заднем сиденье карманное издание «Острова Крыма» Аксенова.

— Извините, это я читал, — обернулся к нему новый шофер.

Открыв наугад, Георгий выхватил взглядом фразу: «Кальмар натуральный обезглавленный» — и, захлопнув, возвратил книгу водителю.

Заканчивался затяжной слякотный ноябрь, и после дня рождения сразу два потерянных человека вынырнули из водоворота жизни Игоря. Фиона вернулась в Москву из Германии — она писала, что будет поступать в аспирантуру, а если не получится, выйдет замуж. Одновременно объявился Шурик Баранов по прозвищу Бяшка, обозленный на скаредных немцев и бестолковых итальянцев, на пуэрториканских сутенеров и узбекских трансвеститов, отбивающих у русских проституток хлеб, на обнаглевших негров и америкосов, которые перестали платить, но продолжали требовать для себя красную ковровую дорожку к лимузину. Приятель решил попытать счастья в Москве, в этом новом Вавилоне предприимчивых людей. Посреди недели, когда Георгий улетел в Ханты-Мансийск, Игорь назначил встречу двум искателям приключений, которые еще не были знакомы друг с другом.

Фиону он забрал на машине от метро «Динамо». Ее лоб и шея от корней волос золотились смуглым загаром, пальцы с обкусанными ногтями были унизаны восточными кольцами, но в остальном она не изменилась. Все так же кусала заусенцы, жадно курила и листала на планшете фотографии из Камбоджи, где жила полгода с очередным героем своей любовной одиссеи.

Бяшка ждал их в центре, у Маяковки. Он тоже курил, втягивая щеки, подергивая плечами и по-воробьиному попрыгивая в короткой клеенчатой куртке и тесных джинсах с нашлепками на заднице. Выглядел он скверно: кое-как замазанная простудная язва на верхней губе, сумрачный взгляд. Нацистская прическа — бритый затылок, обесцвеченный ежик волос надо лбом — придавала его курносой физиономии клоунский вид.

Фиона была настроена на приключения. Ей хотелось попасть в подпольное казино или в закрытый гей-клуб, погрузиться в опасную ночную жизнь Москвы. Прагматичный Бяшка интересовался ресторанами, где ужинают министры и депутаты. Игорь не успел пообедать и предложил для начала посидеть в итальянской траттории, где он бывал с Георгием. Там готовили быстро и вкусно и нередко можно было встретить какую-нибудь знаменитость.

Компания не внушила доверия официанту, тот хотел дать им столик возле кухни, но Игорь настоял, чтобы их посадили у окна. Пока Фиона листала меню, Бяшка цепко оглядывался по сторонам, словно изюм из булки выколупывая потенциальных жертв из десятка жующих и болтающих посетителей. Под его взглядом начал нервно двигать стулом плотный весельчак в красном джемпере, заторопились с оплатой два юноши в узких брючках, в конторских очках.

Когда в поисках уборной Бяшка два раза обошел зал, вихляя бедрами и заглядывая в лица, Игорь понял, что встреча с бывшими друзьями вряд ли закончится добром.

— А твой друг, он что, настоящий проститут? — Фиона сделала большие глаза. — Или так, придуривается?

— Спроси у него сама, — предложил Игорь.

— В гальюне пахнет шоколадом! — громко объявил Бяшка по возвращении. — Они тут что, шоколадом срут? Хотя с такими бабками я бы тоже ссал одним шампанским. Ценник тут заряженный.

— Я же угощаю, чего ты дергаешься?

Бяшка сощурился, обжигая Игоря холодным пламенем известково-серых глаз:

— А я вообще не дергаюсь, мне жизнь дала свои уроки. Я лизал седые жопы в привокзальном сортире и чувствовал только легкое земляничное послевкусие.

Фиона ревниво бросилась догонять поезд богемных откровений:

— Мы с Дезмондом тоже трахались за деньги с одним классным чуваком. Он даже порно снимал, где мы втроем.

— В рот мне ноги! — картинно изумился Бяшка. — А Дэзмонд — это кто?

— Это я, — пояснил Игорь.

Те летние дни в Париже с Фионой он помнил обрывками: жалобный зной арабских мелодий, запах гашиша и терпкий, с маслянистой пленкой черный чай. Рыбье тело Фионы на графитовых простынях, волнообразное движение округлых мускулов полуживотного-полумужчины. И чувство приближения неизбежного, как поворот секундной стрелки.

Бяшка зевнул:

— И почему ты Дезмонд?

— Потому что он, как и я, полуэльф, — пояснила Фиона. — Мы космические сущности, дети любви, посланные в этот мир. Все хотят заняться сексом с полуэльфами.

Официант принес напитки. Сделав большой глоток из своего стакана, Бяшка полюбопытствовал:

— У тебя мужик-то есть, космическая сущность?

— Субъективный вопрос, — Фиона слизнула сахар с кромки стакана. — Когда любишь мужчину, кажется, что он рыцарь Ланселот в сияющих доспехах. Но потом ты узнаешь его ближе. Происходит разочарование. Мужчина сам по себе не дает женщине счастья. Все это розовые очки наивных людей. Любовь, как вспышка света, ослепляет, но не может согреть.

Это хрупкое, сокровенно женское существо навсегда осталось незавершенным, как смазанная фотография. Двух-трех штрихов недоставало, чтоб назвать ее красивой, довольно острый ум не поспевал за бешеным галопом воображения, чувствительность не порождала доброты, а практицизм разменивался в мелочах. Бяшка, напротив, казался созревшим, готовым упасть с дерева плодом. Кожа его щек сделалась пористой и грубой, на подбородке завивались невыбритые волоски. Он продолжал всегдашний конферанс, но за насмешкой проступала смертельная усталость. Игорь заметил, что ему не сидится на месте. Он подергивал плечами, перекладывал приборы на столе и морщился так, словно чувствовал неприятный запах.

— Любовь — это когда у него стоит хоть раз в неделю, — Бяшка повысил голос так, чтобы его модуляции мог услышать молодящийся толстяк в красном джемпере. — И совокупный годовой доход отвечает моим растущим запросам. А согреться я могу и на курортах Крыма, это несущественный вопрос.

Фиона облизнула свои сухие ненакрашенные губы:

— Не все измеряется деньгами.

— А чем…? — он выплюнул крепкое словцо. — Так во мне их столько побывало, если поставить один на один, хватит построить Вавилонскую башню. Или мост через Керченский пролив.

— Просто ты пока не нашел своего предназначения. Хочешь, я предскажу тебе будущее? Мы, полуэльфы, можем входить в информационное поле вселенной.

Фиона хотела взять его руку, Бяшка отдернулся:

— Я и без тебя знаю, что будущее наступит. На мое лицо!..

Официантка вынесла тяжелые полуметровые тарелки — стейк, украшенный иероглифами соуса и тонкими стеблями дикого лука. Фиона достала из сумки планшет и начала фотографировать еду, интерьеры, себя вместе с Игорем. Бяшка охотно позировал, развалившись на стуле, делая совиные глаза, закусывая нижнюю губу. К еде он почти не притронулся.