Тут я невольно отшатнулась. Вирейн торжествующе улыбнулся.

— Он как дитя — не по возрасту, конечно, — но по сути. Он действует, не думая о последствиях, повинуясь сиюминутным желаниям. Он, как ребенок, увлекается поделками и игрушками — и он жесток, как ребенок. А еще — он принадлежит Нахадоту, телом и душой. Просто задумайтесь, леди Йейнэ. Ночной хозяин воплощает все то, что мы, слуги Блистательного, ненавидим и презираем. Сиэй — первенец Ночного хозяина.

Я задумалась. Но, как ни странно, первым в голову пришло воспоминание о том, как Сиэй расцвел, когда я обняла его при нашей первой встрече. Уже потом я поняла, что полюбила Сиэя — возможно, в тот самый миг. Но часть меня согласилась с Вирейном: любить подобное существо не только граничит с безрассудством — это прямой путь к гибели. Однако я ничего не могла поделать со своими чувствами.

Вирейн увидел, как меня передернуло. Весь забота и участие, он подошел и положил руку мне на плечо.

— Не нужно думать, что вы, миледи, окружены сплошь врагами, — мягко проговорил он, и я настолько растерялась, что даже поверила. — Теврил вам симпатизирует — хотя что тут удивительного, с его-то биографией. И у вас есть я, леди Йейнэ. Мы с вашей матушкой были дружны — до того, как она покинула Небо, конечно. И мы с вами тоже можем стать друзьями.

Он заговорил про мать — и я тут же поняла: нет, никакой он мне не друг.

— Спасибо, писец Вирейн, — отозвалась я.

Слава богам, на этот раз моя даррская прямолинейность не проявила себя — я постаралась произнести это как можно более сердечным тоном. Попыталась не выказать охвативших меня подозрения и неприязни. Судя по довольному виду Вирейна, мне удалось его обмануть.

Он ушел, а я долго сидела и обдумывала сказанное.

* * *

Прошло немного времени, и я вдруг поняла, что Вирейн предупреждал меня об опасности общения с Сиэем — не Нахадотом.

* * *

Мне нужно больше узнать о матери.

Вирейн сказал, что они дружили. Но это же ложь — матушка ни за что бы не сошлась с подобным человеком! В Вирейне странным образом уживались заботливость и равнодушие, он был черствым, несмотря на попытки опекать меня, и слова утешения его были насквозь лживы. Нет. Матушка не такова — она всегда ценила честных и прямолинейных людей, не проявлявших двоедушие в общении с другими. Я даже представить себе не могла, чтобы она хорошо относилась к такому человеку, как Вирейн, и уж тем более дружила с ним.

Но откуда мне взять нужные сведения? Конечно, более всего о матери известно Декарте, но у меня как-то не возникло желания расспрашивать его о матушкином прошлом (не припомните ли вы, уважаемый дедушка, какой-нибудь трогательной детали из ее детства?..) в присутствии всех вельмож Собрания. А вот наедине… что ж, пожалуй. При личной встрече я смогу задать интересующие меня вопросы.

Однако еще рано встречаться с Декартой. Сначала я должна понять, зачем он вызвал меня в Небо.

Оставались другие члены Главной Семьи — многие из них прекрасно помнят те дни, когда мать еще считалась наследницей. Я припомнила предостережения Теврила: люди из Главной Семьи, которые могли быть дружны с матушкой, занимались чем-либо полезным вне дворца — зачем им жить в этом гадючьем гнезде. А из живущих здесь на мои вопросы честно не ответит никто. Все здешние Арамери служат Декарте. Или Симине. Или Реладу.

Кстати, а вот это идея. Релад.

Он отказался встречаться со мной. По этикету я не должна снова искать с ним встречи, но, с другой стороны, этикет — это руководство к действию, а не непреложный закон, к тому же этикет родственных отношений определяют сами родственники, правда? Возможно, человек, привыкший к лицемерию Симины, оценит мою прямоту. И я пошла искать Теврила.

И нашла его в просторном и чистом кабинете на нижних этажах дворца. Стены светились — даже днем, даже при ярком солнце. А все потому, что нижние уровни здания находились под массивной громадой основного корпуса — и в его вечной тени. Я невольно заметила: здесь суетились лишь слуги, причем в основном отмеченные сигилой, которая выглядела как черная черточка. Дальние родственники — теперь-то я разбиралась в отметинах над бровями. Вирейн все объяснил. Родство в шестом колене и далее.

Когда я вошла, Теврил раздавал указания прислуге. Я остановилась на пороге — дверь оставалась открытой — и из праздного любопытства прислушалась к разговору. Мне не хотелось его прерывать и обнаруживать свое присутствие. Теврил сказал молодой женщине:

— Нет. Предупреждение — только одно, второго не будет. Когда прозвучит сигнал, у вас будет только один шанс. И горе вам, если он пойдет, а вы все еще будете находиться около шахты…

Тут он красноречиво замолчал, и никто не решился прервать эту мрачную тишину. Собственно, подавленное настроение и необычная неразговорчивость людей и привлекли мое внимание. Странные какие-то указания — совсем не похожие на обычные инструкции по уборке комнат или доставке обедов. Я подошла поближе, чтобы слышать лучше, и тут слуга заметил меня. И видимо, подал Теврилу знак, потому что тот сразу посмотрел в мою сторону. Смотрел он недолго, а потом быстро сказал:

— Спасибо за внимание, все свободны.

Я отошла, чтобы пропустить людей — они поспешили вниз по коридору. Причем разошлись с весьма деловым видом и молча — и меня это не удивило. Теврил прекрасно справлялся с обязанностями капитана этой сплоченной команды. Когда в комнате не осталось ни души, Теврил поклонился и жестом пригласил меня войти, а потом закрыл за мной дверь — наверное, из уважения к моему рангу.

— Чем могу быть полезен, кузина? — спросил он.

Я хотела, конечно, полюбопытствовать насчет шахты — что за шахта такая, кстати? — и сигнала — тоже непонятно, что еще за сигнал? — а заодно узнать, почему слуги выглядели так, словно он только что пригласил всех на казнь. Однако я понимала, что Теврил не расположен обсуждать эту тему. Он как-то слишком напряженно двигался, пока вел меня к столу, пододвигал кресло и наливал вина. Рука, когда он наполнял бокал, дрожала, а потом он заметил, что я это заметила, и поставил графин на стол.

Он спас мне жизнь, так что я решила быть предельно вежливой с ним. И просто спросила:

— Как думаешь, где сейчас может находиться лорд Релад?

Он собрался было ответить, но нахмурился и задумался. Судя по сменяющимся выражениям на лице, Теврил сначала хотел меня разубедить, а потом передумал. И все-таки ответил:

— Скорее всего, в зимнем саду. Когда ему нечего делать, он наведывается туда.

Теврил показал мне это место вчера, когда водил по дворцу. Верхние уровни Неба выходили на открытые террасы с воздушными, невесомо выглядевшими шпилями, в которых располагались покои и места отдыха чистокровных. Зимний сад как раз относился к последним: он представлял собой огромную залу со стеклянным потолком, оплетенную тропическими растениями. Среди листвы и ветвей расставили кушетки, устроили гроты, бассейны для купания и… ну, в общем, для всяких других занятий. Теврил не стал заходить туда далеко, но я приметила шевеление среди буйствующей зелени и услышала весьма характерный вскрик — кто-то дал волю страсти. Мне сразу расхотелось заходить в этот зимний сад, но теперь, похоже, другого выбора не оставалось.