— С Громыко проблем не вижу, а против Шеварднадзе будут возражать. Думаю, главные аргументы будут такие: мол, он не имеет не только внешнеполитического опыта, но даже практики работы в Центре. Да и сам ты в нем уверен? Справится? Может, взять его для начала секретарем ЦК на международные дела вместо престарелого Пономарева? Посмотреть хотя бы полгода, а потом решать.

— Да, так бы лучше. Но на раскачку нет времени. И потом, не собираюсь я отдавать ему на откуп внешнюю политику. Все главное оставлю за собой, а он с МИДом будут в пристяжных.

— Тогда это правильный выбор. Знаем мы его давно. Человек решительный, но и преданный, хороший семьянин. На Политбюро скажешь, что для решения новых задач нужен человек свежий, со стороны. Против этого возразить трудно.

Раиса помолчала и продолжила.

— Потом надо менять председателя правительства старика Тихонова. Присмотрись к Рыжкову. Ты о нем отзывался хорошо. На торжественном собрании в связи с Днем Победы мы пообщались. Произвел хорошее впечатление. Опытный хозяйственник, порядочный человек. Правда, мягковат по характеру. Ну и ладно. Зато не будет с ним проблем. Он, как и ты, человек Андропова. Из одной команды.

— Да, ты права. После Громыко надо решать с Тихоновым. И Рыжков будет хорошей заменой. Но ему придется не сладко. Там ведь уже три года сидит первым заместителем Алиев, к тому же член Политбюро. За плечами пятнадцать лет успешного руководства Азербайджаном. Спит и видит себя председателем. Похоже, Андропов пригласил его на это место, но не успел продвинуть. Придется подумать и о нем. А Романова — на пенсию. Не вижу его в помощниках. Все норовит возглавить Секретариат, а я туда планирую двинуть Лигачева. Тоже андроповец.

— С Лигачевым близко не общалась. Говорят, он резкий в общении. Решай сам, место в партии видное, но не ключевое. Главное — Правительство и Верховный Совет. Тебе самому идти на Верховный Совет, как сделали Брежнев, Андропов и Черненко, думаю, не стоит. Нагрузка Генсека и так огромная. Оставь за собой внешнюю политику и общее партийное руководство. Этого достаточно.

В это время они проходили мимо поста охраны. Из помещения выглянул бравого вида прапорщик. Неожиданно для Михаила, да, наверно и себя, она спросила охранника:

— Сколько кругов мы прошли?

Охранник помялся, а потом растерянно протянул:

— Да… я не считал.

— А почему не считали? — не отставала она. Вмешался Михаил.

— Раиса Максимовна, брось ты человека мучить. Нет у него в инструкции такой функции круги считать.

Но та не унималась.

— Непорядок, вы также должны знать, сколько времени уходит на круг. Ведь тоже не знаете? Вдруг мы вовремя не появились у поста. Вас это должно встревожить.

— Не знаю, — пробормотал совсем опешивший прапорщик.

— Вот и этого не знаете, — наседала Раиса, — впредь, чтобы считали!

На следующий день в инструкцию по охране объекта внесли соответствующие изменения. А чтобы не сбиться со счета, охранники придумали простой способ: откладывать из коробка спичку при каждом прохождении главной пары державы мимо поста. Сколько спичек — столько кругов.

Когда Михаил Горбачев закончил читать материалы Генеральной прокуратуры по злоупотреблениям в Краснодарском крае и попросил дежурного референта прояснить ситуацию вокруг его бывшего главы Медунова, тот сообщил, что к нему пришел Яковлев.

После возвращения из Канады Александр Яковлев пребывал в состоянии подъема в прямом и переносном смысле. Во-первых, наконец-то закончилась долгая, хотя и почетная, посольская ссылка. Во-вторых, за неполный год он стал фактически вторым человеком в стране. После опалы и на самый «олимп»! Не было дня, чтобы Михаил Горбачев хотя бы по телефону не общался с ним. Ни одного важного решения он не принимал без совета с Яковлевым. В партийных кругах его стали называть серым кардиналом, хотя в стране таковым по ошибке считали секретаря ЦК и члена Политбюро Егора Лигачева.

После приветствия, без раскачки на темы здоровья и погоды, Горбачев сообщил о причине приглашения.

— Есть необходимость посоветоваться по дате и повестке съезда. Первое, думаю предложить перенести его проведение с осени на февраль. Это многолетняя традиция. Что скажешь, Александр Николаевич?

— Правильно, осенью севернее Москвы и в Сибири еще урожай собирают. Время подготовки к зиме. Заседать некогда.

— Второе, планировалось делать два доклада — политический и программный. Ты уверен, что новая программа будет готова к съезду. Как идет работа?

— Трудно идет, пожалуй, не успеем. И вообще, не складывается новая программа. Уйму народу нагнали в Волынское, пишут, пишут и все больше на корзину. Может, еще время не пришло. Или мы не созрели выдать принципиально новый документ. Все чаще думаю отложить это дело до следующего съезда. Пожалуй, на данном этапе надо вести речь не о новой Программе, а о новой редакции третьей Программы партии. И говорить о ней не в отдельном, а в Политическом докладе. На отдельный — изменений, тем более принципиальных, маловато будет. Получится несолидно. Особенно трудно с разработкой положения о развитом социализме, об отношениях с мировым коммунистическим движением. Пономарев тащит в документ устаревшие методы Коминтерна.

— Согласен, поставлю этот вопрос на первом же Политбюро. Будем делать один политический доклад. Как всегда.

Потом Горбачев неожиданно заговорил о роли помощников в делах лидеров. Начал размышлять. Кто они? Писари или все же советники?

— Мне не нужны только писари. Я в отличие от прежних Генсеков практически готовлю свои выступления сам. Нуждаюсь больше в советниках и, особенно, в области внешней политики. Хочу лучше понимать природу и цели стратегической концепции политики Запада и особенно Америки. Скоро визит в США, и надо основательно готовиться. Не мешает разобраться и в каком состоянии отношения с союзниками по социалистической системе, в мировом коммунистическом движении. Может, Александр Николаевич, порекомендуешь кого?

— Есть одна кандидатура, — Яковлев сразу подумал о своем давнем друге Черняеве. Свой человек рядом с Генсеком, очень даже неплохо. Надо же. Только на днях с Арбатовым говорили о нем как кандидате в помощники Горбачеву. — Не знаю, как он на это посмотрит, но лучшего советника по внешней политике не найти.

— Что задумался, никак, Арбатова хочешь мне подсунуть. Я с ним и так общаюсь. Нас познакомил еще Андропов. Постоянно звонит, пишет записки, бывает лично. Он всем, начиная с Брежнева, советовал. Но, кажется, иногда путает СССР со Штатами. Возглавляет Институт США и Канады, а советы норовит давать по СССР. Пытается брать напором и посредничать с американцами, минуя МИД и Минобороны. Настраивает меня против наших дипломатов и военных. Это меня настораживает. Как-то у него все по-еврейски. Хвалится прямым выходом на помощника президента США Генри Киссинджера. Да и мыслит он больше не как политик, а политолог. Недавно притащил мне интересный закон, принятый в США в 1959 году. Утверждает, что с него и началась холодная война. Посмотрел и вижу — пещерный век. Недалеко они от нас ушли. Нужен прорыв в новую эпоху. Пора заглянуть в завтрашний день. И почему бы это не сделать нам. Мне нужен помощник-новатор, не замороченный на классовой борьбе и мирном сосуществовании…Так, кого ты имеешь в виду?