– Вы такая странная, Энни! Я слышала об этом, но не придала значения и подумала, что в жизни вы мне понравитесь.

Когда Марилла и Энни отправились домой, Диана провожала их до самого моста из брёвен. Две девочки держались за руки, и у ручья они расстались, заверив друг друга, что непременно проведут следующий день вместе.

– Ну как, вы открыли в Диане родственную душу? – спросила Марилла, когда они шли наверх через сад в Грин Гейблз.

– О, да! – восторженно воскликнула Энни, не замечая сокрытого в вопросе Мариллы сарказма. – Марилла, я – счастливейшая девочка на Принс-Эдвард-Айленде, в данный момент! Уверяю вас, сегодня я так охотно произнесу свои молитвы, как никогда! Завтра мы собираемся поиграть с Дианой в берёзовой роще мистера Уильяма Белла. А можно мне взять с собой кусочки разбитой фарфоровой посуды, которые лежат в сарае? Дианин день рождения в феврале, а мой – в марте. Не странное ли это совпадение? Диана даст мне книжку почитать! Она говорит, это такая удивительная и увлекательная история! Она покажет мне место в лесу, где растут рисовые лилии. По-моему, у Дианы очень вдумчивый взгляд. И мне бы хотелось иметь такой же!.. Она научит меня песенке: «Нелли в орешнике среди лощины»! Она ещё даст картинку, и я повешу её в своей комнате. Диана говорит, это просто чудо-картина; на ней – одна леди в голубом… Агент по продаже швейных машинок презентовал её Диане. Жаль, мне нечего подарить ей! Я на один дюйм выше своей подруги, но она гораздо полнее. Она сказала, что ей хотелось бы быть худенькой и изящной, но это говорилось в моё утешение, я знаю! В один из дней мы с ней хотим поехать на побережье собирать раковины. А ручей у моста мы решили назвать Потоком Дриады. Правда, элегантное имя? Однажды я уже читала какую-то историю, в которой ручей назывался именно так. А дриада – это взрослая волшебница, кажется.

– Всё, на что я надеюсь, это что вы не заговорите бедняжечку Диану до полусмерти, – усмехнулась Марилла и добавила:

– И помните, Энни, это – ваши прожекты. Всё время вы не будете играть. Ведь у вас есть и обязанности! Сделал дело – гуляй смело, как говорится!

Если чаша радости Энни стала полна, то Мэтью Катберт вмиг переполнил её. Он только что вернулся из магазина в Кармоди и застенчиво извлёк маленький пакетик из кармана; вручая его Энни, он покосился на Мариллу.

– Слышал, что вы любите шоколадки, так что вот! – сказал он.

– Гм, – фыркнула Марилла. – Это – удар по её зубам и желудку! Ладно вам дуться, Энни! Раз уж он купил и принёс для вас, – так съешьте! Лучше б он купил вам мятных пряников! Они гораздо полезнее. Не переешьте конфет, не съедайте их все сразу!

– О, нет, нет! – заверила Энни с жаром. – Я съем лишь одну сегодня вечером, Марилла! А потом я могу поделиться ими с Дианой, ведь правда? Ей – половина, и мне половина! От этого шоколадки, что останутся у меня, покажутся мне ещё более сладкими. Хорошо, что хоть что-то я могу ей дать!

– Скажу я тебе, ребёнок этот не вредный, – сказала Марилла, когда Энни ушла к себе в комнату. – Конечно, в ней масса недостатков, но вот вредности я, к счастью, не обнаружила. Надо же, прошло всего три недели, а у меня такое чувство, как если бы она всегда жила только здесь! Я уже не представляю нашу усадьбу без неё! Ну, не смотри на меня так, Мэтью! Да, знаю, это тебе всегда хотелось оставить её! Но подобное… напоминание не пристало женщинам и уж вовсе недопустимо для мужчин. Но я определённо признаю, что это была хорошая идея, оставить её у нас. Рада, что согласилась, и с каждым днём люблю её всё сильнее, но… ни слова больше, Мэтью Катберт!

– В это время Энни уже должна шить, – думала Марилла, поглядывая на часы и затем – в окно; всё в этом мире дремало в тот жёлтый августовский полдень, спасаясь от жары.

– Она играла с Дианой более получаса, то есть больше, чем положено! – проворчала она и продолжала всё в том же тоне негодования: – А сейчас, поди, уселись вместе с Мэтью на поленницу, и болтают себе! Ставлю девятнадцать против дюжины, что так оно и есть! А он и слушает, открыв рот, как заправский простофиля! В жизни не видала такого дуралея! Чем больше она вешает ему лапши на уши, тем быстрее, кажется, он приходит в восторг. А ведь она должна сейчас сидеть и работать! Энни Ширли, вы меня слышите? Немедленно идите сюда!

Словно стаккато прозвучал лёгкий стук в западное окно; Энни примчалась из сада с горящими глазами, покрывшимися ярким румянцем щеками и растрепавшимися волосами, которые ярким потоком ниспадали на спину.

– О, Марилла! – пропела она на одном дыхании. – На следующей неделе воскресная школа выезжает на пикник! Он будет устраиваться на поле мистера Хармона Эндрюса, что справа от Озера Сверкающих вод. А супруга мистера Белла и миссис Рейчел Линд приготовит всем мороженое! Только подумайте, Марилла, – мороженое! Я хотела спросить… Можно ли и мне пойти?

– Взгляните-ка на часы, Энни! в котором часу я велела вам вернуться?

– В два… А правда здорово, что намечается пикник? Пожалуйста, ну можно я тоже пойду?! Никогда раньше не была на пикниках, но много о них мечтала! Хотя никогда.

– Да, я ждала, что вы вернётесь в два часа. А сейчас – без четверти три! Почему вы не послушались, Энни?

– Я старалась успеть, но ведь досуг всегда готовит нам столько сюрпризов! Никогда не знаешь, что тебя ждёт! Ну и потом, надо же было сказать Мэтью о пикнике! Он такой благодарный слушатель! Пожалуйста, можно ли мне пойти?

– Вам следует научиться бороться с соблазнами своего, как это вы выразились, досуга! Когда я назначаю конкретное время, уж извольте быть дома ни на минуту, ни на более полчаса позже! И нечего вам разглагольствовать с «благодарными слушателями», останавливаясь на полпути! А что касается пикника, разумеется, вы пойдёте! Вы же воспитанница воскресной школы, как я могу не пустить вас, если все другие девочки собираются туда?

– Но, но… – запинаясь пробормотала Энни. – Диана сказала, что все должны взять с собой корзинки с едой. Готовить, как вы знаете, Марилла, я не умею. Ладно, можно примириться с тем, что у меня платье без буфов, но какое это будет унижение, если я не смогу принести и корзинки с едой… Я всё время молюсь с тех пор, как услышала про это условие от Дианы!

– Ну, считайте, что молились вы не зря. Я сама приготовлю вам корзину.

– О, какая вы добрая, Марилла, дорогая! Я так вам обязана!

«Охая» и «ахая» Энни в восторге бросилась на шею к Марилле, целуя её в жёлтую щёку. Впервые детские губы коснулись Мариллиного лица. И вновь она остро ощутила прилив материнской нежности. В тайне она была очень довольна импульсивной лаской девочки и, возможно, именно поэтому сказала грубовато:

– Ну, ну, можете не утруждать себя поцелуями… Лучше бы были пунктуальной! Что касается науки кулинарии, я собираюсь преподать вам несколько уроков на днях. Но вы такая сорви-голова, Энни! Хоть бы вы стали поуравновешеннее и поспокойнее! Учитесь властвовать собою! И не останавливайтесь в процессе готовки. А то, знаю я вас, начнёте витать в мыслях над всем мирозданием! А теперь садитесь-ка за лоскутное одеяло, и до чая извольте обработать вот этот уголок!