Сердце всё ещё бешено билось, Малфурион вспоминал кусками, что произошло, пока жрица Элуны заботилась о нём. Сотни солдат быстро двигались вдалеке, где-то на заднем плане демоны всё ещё преследовали их. В некоторых местах пламя, вызванное заклинаниями, розовело между противоборствующими силами. То там, то тут слышались магические взрывы, прерывавшиеся криками ночных эльфов или демонов, он не мог точно сказать. Один раз он мельком увидел знамя дома Гребня Ворона, но самого благородного он не заметил.

Солдаты проходили мимо в его видениях, пока ночная пантера Тиранды несла его в безопасность. Прошло всё… Прошло видение лёгкой победы с лиц ночных эльфов. На его место встала страшная правда, свидетелями которой они стали, возможно эта борьба проиграна для сил защитников, возможно, вся война…

Должно быть, он застонал, признав это, потому что Тиранда наклонилась к его уху и прошептала: "Не бойся, Малфурион… Я позабочусь о твоих ранах, сейчас мы можем остановиться…"

Друиду удалось повернуться и увидеть её лицо. Большая часть, которого била скрыта за боевым шлемом. Остальная была покрыта грязью и кровью. Тиранда двигалась со спокойной решимостью, и Малфурион понял, что кровь не её. Это поразило его, понимая, что она была гораздо ближе к эпицентру битвы, чем он. Он всегда думал, что её призвание быть боле нежной, даже в броне.

"Т… Тиранда", наконец удалось друиду. "Другие?"

"Я видела Броксигара, магов и вашего брата. Даже бывшего капитана Песнь Теней, который ведёт их, как заботливый пастух". Она сказала это, наконец, кратко улыбнувшись.

"Гребень Ворона?"

"Он всё ещё повелитель Чёрного Грача".

Таким образом, даже после многих потерь, основные силы ополчения остались нетронутыми. Тем не менее, ни Гребень Ворона, ни большая часть заклинателей были не в состоянии предотвратить катастрофу.

"Тиранда…"

"Тише, Малфурион. Меня поражает то, что ты всё ещё можешь говорить, учитывая все, что с тобой случилось".

Он понимал, что некие последствия нападения Архимонда отражались на его внешнем виде, но он не знал как она, почувствовала всю их силу.

Жрица неожиданно прижала его ближе. Хотя Малфурион приветствовал её прикосновения всем сердцем, его насторожило волнение, исходившее от неё.

"Элуна должно быть действительно присматривает за тобой! Вокруг тебя было сплошное месиво, даже твоя собственная пантера превратилась в ужасный клубок кожи и костей, и ты был едва различим среди всего этого".

Сплошное месиво… его собственную пантеру разорвали на куски… что же случилось вокруг него? Почему он не заметил этой бойни? Как он пережил всё это, помимо психической атаки? Сама попытка представить ужасную бойню, случившуюся вокруг него, вгоняла в дрожь.

У Малфуриона не было ответов на все эти вопросы, но он понял одну вещь. Он пережил то, что было брошено на него одним из владык демонов. С одной стороны он был рад этому чуду, с другой он знал, что теперь был отмечен Архимондом. Они встретятся вновь, в этом он был уверен.

Друид знал, что в следующий раз повелитель демонов сделает всё возможное, чтобы ночной эльф не смог снова сбежать.

Перот'арн устало вошёл в свои личные покои, наконец-то имея возможность немного восстановить свои силы, которые отнимала постоянная работа над порталом. Перед тем как покинуть их, чтобы лично командовать демоническими ордами, Архимонд выдал краткие инструкции, выполняя которые можно было адаптировать и увеличить портал для прихода великого Саргераса. В отличие от Маннорота, который требовал от Высокорождённых постоянной работы над порталом без учёта их сил и изнеможенности, Архимонд понимал, что ночные эльфы не добьются каких либо положительных результатов из за накопленной усталости и отсутствия времени, чтобы поесть. Да он заставлял их работать намного усерднее, но те передышки на отдых, которые он давал им позволили добиться больших результатов, даже чем при руководстве лорда Ксавиуса

Размышляя о своём бывшем хозяине, Перот'арн встревожено оглянулся. Маленькая комната с небольшой деревянной кроватью, столом и медной масляной лампой, была заполнена тенями, воображение колдуна вырисовывало того кто появился сразу после прихода великого Архимонда. Это был зверь, который ходил на двух ногах и вгонял в трепет всех Высокорождённых, он был известен когда-то как Ксавиус. Все они жили в страхе перед советником королевы, когда он был одним из них, но теперь Ксавиус излучал тревожную ауру, которая в последнее время всё чаще и чаще посещала мечты Перот'арна.

Пытаясь избавиться от этих мыслей, ночной эльф с отвращением посмотрел на кровать. Он был предан своей работе, как и все, но как один из Высокорождённых Перот'арн привык к гораздо лучшим помещениям. Он тосковал по своей вилле и своим друзьям, ни одного из которых он не видел уже много дней. Маннорот не разрешал никому покидать дворец, и в этом Архимонд был с ним полностью согласен. Таким образом, колдунам приходилось спать там, где это было возможным — в данном случае камеры, использовавшиеся когда-то сотрудниками охраны. Капитан Варо'тен с охотой отдал эти комнаты в пользование заклинателям. Но Перот'арн мог поклясться, что капитан со шрамом на лице, сделал это с лёгкой злорадной ухмылкой. Варо'тен и его подчинённые привыкли к более спартанскому существованию, и Перот'арн подозревал, что они наслаждались дискомфортом, который приходилось терпеть колдунам ради всеобщего дела.

Но всё это стоило тех усилий, когда повелитель Легиона придёт, мир будет очищен от всей грязи. Только Высокорождённые, самые совершенные из всех подданных Азшары выживут. Перот'арн и другие подобные ему заселят новые переделанные земли, рукотворный рай, о котором каждый из них мечтал.

Конечно, там будет много работы, после. Как объяснила им королева, Пылающий Легион разрушит то, что существует в силу необходимости. Мир будет создан с нуля. Многое потребуется от Высокорождённых, но безграничными будут награды за их усилия.

Со вздохом мученика Перот'арн сел на жесткую постель. Когда рай будет создан, первое что он попросит более мягкое и пышное место для сна. Едва он положил голову на серый кусок, который эти солдафоны считали подушкой, как неожиданный голос прошептал ему на ухо:

"Так много незаслуженных жертв… так много трудностей…"

Перот'арн резко принял сидячее положение. Он снова оглядел комнату, но ничего не увидел кроме безвкусно украшенных стен и скудной, ничем неприглядной мебели.

"Вынужден находиться среди этого убожества… вы достойны большего, дорогой Перот'арн".

Резкий выдох, был единственным ответом Высокорождённого, когда часть тени отделилась от угла стены. Ониксовые глаза с рубиновыми прожилками, не моргая, смотрели на испуганного колдуна.

"Ксавиус…"

Копыта Сатира чуть слышно цокали, когда он подошел ближе к Перот'арну. "Я жил с этим именем когда-то", пробормотал он. "Теперь это не имеет для меня той ценности, как раньше".