Он вчера звонил – просто сказать, что у него все хорошо.

Нас окружает очень много крутых людей. У кого-то машина за пол-лимона, и все невольно поджимают шею при виде такой сверкающей крутизны. Кто-то просто нереально красив и тощ, таким мы страшно завидуем и втайне боимся их. Мы уважаем человека за то, что он звезда, и всеми силами пытаемся расположить его к себе. Еще бы: пройтись под ручку с известным телеведущим – это ж кайф! Мы растем в собственных глазах, когда отшиваем чересчур доверчивых парней и пропиваем последнее в дорогих кабаках. Мы так хотим стать хоть немного круче: в одежде, в компании, в ничтожных достижениях на работе и даже в сетевых дневниках…

А все эти светские барышни с вечно сморщенными носиками: «Ой, а че Билан не приедет? А вы слышали, что Собчак на днях учудила? Дева-а-ач-ки, здесь тухляк!» Они реально считают себя подругами Маши Малиновской после того, как она оставила им телефон. От них так воняет дорогими духами, что можно быть уверенной: моль в их одежде никогда не заведется. А я считаю, проще надо быть, дорогие! Надела ситцевое платье, отстегнула накладные русы косы и – в поле, ромашки рвать! Только нюхать их надо не на крышке унитаза. И курить необязательно. Они и так вставляют.

А настоящая крутизна – это когда тебе, в босоножках за 500 баксов, не стремно подойти к валяющемуся на обочине мужику и спросить: «Ты че там, жив? Помощь не нужна?»

– Когда я рассказываю, что впервые поцеловалась в 17 лет, все говорят, поздно, – оборачиваюсь я к Юрасу при входе в супермаркет.

– Обычно это происходит в детском саду, – шепчет он мне на ухо, будто сообщает большой секрет.

– Зато я целовалась со всем классом! – победно выкрикиваю я. – Это было на последнем звонке. Мы выпили две бутылки коньяка на всех, парни стояли в очереди, а я их целовала. Из 16 человек двое оказались красавчиками. Один потом писал мне из армии письма, а второй… Второй – козел.

– С тех пор ты никак не можешь остановиться на ком-то одном. Вдруг следующий окажется лучше?

– Обычно так и происходит. Между прочим, тот колокольчик, что висел у меня на груди, я сохранила. С тех пор я собираю колокольчики.

– Это как-то связано с сексом?

– Нет же! Вот глупый!

В супермаркете мы берем большую тележку и бежим мимо витрин с диким визгом. Хватаем баскетбольные мячи из корзины и начинаем стучать ими об пол. Потом сражаемся на шампурах, как на шпагах. Продавец кричит: «Прекратите! Немедленно прекратите!», и мы выбегаем на улицу.

– Андреева, я украл жвачку, – сверкает глазами Юрас.

– Придурок! Хочешь, чтобы жена тебе передачки в тюрьму носила?

– Зато тааакой адреналин!

Мы набираем кучу вкусной еды и выпивки, чтобы поехать в гости к Кате. У нее всегда накурено и куча позитивных людей. Один из них – мой давний приятель Андрюха. Когда-то у нас с ним был быстротечный роман, но ничего из этого не вышло. Сегодня мы пьяны, веселы и почти свободны. Андрюха тащит меня в ванную. Кажется, у него стоит.

– Ты стала такая клевая! От тебя пахнет раем, – бормочет он, задирая мне юбку.

– Откуда тебе знать, как пахнет в раю, малыш?

Но Андрюха больше ничего не слышит. И мне приходится с силой швырнуть его в ванну. Я не злюсь. Его снова бросила какая-то телка. В такие минуты мужчине во что бы то ни стало надо доказать, что он привлекательный. И самый простой способ – трахнуть первое попавшееся тело. Но только не мое, и не сегодня.

Мне нравится раздевать мужчин безо всяких прелюдий. Просто брать и снимать с них штаны…

Один покроется пятнами, судорожно схватится за ремень. Потом подумает: «Когда такое еще случится?» и расслабит свои потные руки. Другой довольно откинется назад, всем видом показывая, что мне круто повезло, что я залезла в его ширинку. Третий начнет спрашивать, зачем мне все это нужно (ну не придурок ли?), а потом робко поинтересуется: «Ты что, в меня влюбилась?» Это чтобы найти хоть какое-то оправдание моим действиям. Я закиваю, хлопая ресницами. И даже скажу восторженное: «Мммм!»

А потом сделаю глаза щелочками и… надену его штаны назад. Потому что дальше изображать заинтересованность мне лень. Гораздо интереснее смотреть на лица мужчин со спущенными штанами.

Сижу в Макдоналдсе на втором этаже. Пью апельсиновый сок с похмелья, ем чизбургер. Руки трясутся. Танцующей походкой подходит бомж. И прямо, негодяй, ко мне. Видно, что-то родное в глазах рассмотрел. «Помогите, – говорит, – купить картошку фри». Не на хлеб, блин, не на водку даже. Гламурный. Лезу в кошелек, вскидываю на него недовольные глаза. Кидаю на стол 20 рублей. Не уходит: «Картошка, простите, 28 рубликов стоит. Извольте еще добавить». Тут меня разбирает смех. Я просто в голос ржу! Даю ему десятку со словами: «Соус какой будешь? Кисло-сладкий или сырный?» Улыбается. Хамло!

Вообще-то, я не умею искренне злиться. Даже если человек попытается меня убить, а потом изнасиловать (нет, лучше наоборот!), даже тогда я не смогу его ненавидеть.

Пару дней назад еду в метро. Передо мной сидит в слюни пьяный длинноволосый мужик лет тридцати семи с банкой коктейля «Казанова» в руках. «Так вот для кого выпускают жуткое пойло с идиотскими названиями!» – подумала тогда я и улыбнулась. Все же маркетологи умные ребята! Престарелый хиппи воспринял мою улыбку буквально. Начал подмигивать и что-то говорить. Я отодвинулась. Тогда он потряс своей банкой в воздухе и плеснул из нее мне на сумку: «Вот так тебе!» – и довольный собой продолжил пить. Народ брезгливо расступился, устремив на меня выжидательные взгляды…

Внимание, вопрос: что бы сделали вы в такой ситуации? Время реакции – пара секунд. Нужно что-то сказать или дать в рожу, отреагировать в общем.

Я, признаться, тоже растерялась. Мы никогда не бываем готовы к хамству. Сказала первое, что пришло в голову: «Это ничего, что вас никто не любит. Может, стоит бросить пить и постричься?» Люди вокруг заулыбались. И мне тоже стало смешно.

Этому приему меня пару лет назад научила вдова Леонида Гайдая Нина Гребешкова. Та, что в «Бриллиантовой руке» играет жену Никулина. Милейшая жизнерадостная женщина сказала: «Когда человек делает вам гадость, говорит обидные слова, никогда не принимайте это на свой счет. Думайте так: этот поступок – факт не моей, а его биографии, и пусть весь негатив останется с ним». По-моему, гениально!

В понедельник Танькин муж засветил ей кулаком в челюсть, а в среду подарил серьги с бриллиантами. Вот это, я понимаю, любовь! Хорошо, что я не ношу золото, а то бы точно позавидовала.

– Вообще, Танюсик, по имени СерГЕЙ сразу можно было догадаться, что будущий муж окажется пид%расом. Хоть бы ты на картах погадала перед тем, как в Париж с ним ехать.