Шрифт:
Интервал:
Закладка:
У меня же внутри что-то нехорошо екнуло, когда его взгляд пробежался по моему лицу, по спине прошлись мурашки, и я едва заметно вздрогнула.
— Все хорошо? — с беспокойством спросила Софи.
Я поймала взгляд преподавателя, в котором промелькнуло что-то непонятное, и нахмурилась.
— Да… Все в полном порядке.
Я совершенно не представляла, что говорить.
Пока я шла в апартаменты близнецов, в моей голове проигрывались различные варианты развития диалога, но в каждом из них меня взашей выгоняли после первого же слова.
Насколько я могла судить, Аштон был мил лишь с теми, кто ему нравился. И я не была настолько самонадеянной, чтобы причислять себя к этому ограниченному кругу лиц. Соответственно ни о каком принятии от меня утешений и речи быть не могло.
На что рассчитывала Софи, хотелось бы мне знать?
Пребывая глубоко в своих мыслях, я и не заметила, как очутилась у порога его покоев и бездумно толкнула дверь. Лишь очутившись на середине комнаты, я вдруг пришла в себя и замерла.
Если бы я могла краснеть, мои щеки тут же бы вспыхнули всеми цветами алого.
Сцена, представшая моему взору, была очень и очень пикантной.
Аштон в распахнутой на груди рубашке полулежал на кровати, его руки блуждали по спине, восседавшей на нем, девушки, расшнуровывая корсет ее формы. Он как раз целовал его в шею, а она, издавая слабый вздох, обнимала его голову, пропуская меж пальцев пряди его волос, когда из меня невольно вырвался писк.
Юноша медленно поднял голову. Его глаза были остекленевшими. Я бы хотела сказать, что это было следствием его страсти, но более вероятно, что в этом был повинен алкоголь. Ведь по всей комнате валялись пустые и начатые бутылки. Даже страшно представить, сколько этой жидкости он влил в себя со вчерашнего вечера.
— Ребекка… — протянул он, его девушка резко обернулась и посмотрела на меня. Если взглядом можно было бы убить, я бы не пережила это мгновение. Не обращая внимания на разгневанную полураздетую фурию, оглядела комнату.
Повсюду валялись разбросанные вещи, кое-где были осколки разбившегося стекла, в дальнем углу была опрокинута тумбочка. И бутылки… Они были везде.
— У тебя весьма любопытный способ справиться со своей печалью, — усмехнувшись, заметила я.
Он хмыкнул, оттолкнул девушку, и та упала на спину. Аштон зажмурил глаза и упер затылок в спинку кровати.
— Эта леди благодушно пожелала утешить в меня в минуты тоски по дорогому брату, который вздумал уехать в загородное поместье.
Аштон вдруг стиснул челюсти и смял в кулаке простыни.
— Пошла вон! — заорал он, срывая горло.
Ну вот… Я же говорила, что меня вышвырнут едва ли не после первой фразы. Но к моему удивлению, приказ был адресован не мне. Девушка, вытирая слезы унижения, быстро собрала свои разбросанные вещи и удалилась, напоследок одарив меня ненавидящим взглядом.
Едва дверь с грохотом захлопнулась, юноша засмеялся, но его смех резко оборвался. Он приоткрыл один золотой глаз и посмотрел на меня.
— Ты тоже пришла меня утешать? Тогда раздевайся.
Мои брови взлетели к корням волос.
— Если ты не хочешь, чтобы я узнала про тебя все, начиная от момента рождения до сего дня, ты больше не предложишь мне этого.
— Тогда на кой черт ты приперлась? — холодно усмехнулся он и снова закрыл глаза. Его кадык дернулся, когда юноша сглотнул. — Уходи.
— Я пришла поговорить.
— Если бы мне хотелось раскрыть перед кем-нибудь душу, я бы черт возьми нашел с кем поболтать. Пошла. Вон.
Я тяжело вздохнула и, наступая на горло собственной гордости, потянулась за бутылкой с чем-то янтарным. Виски? Похоже на то… Вытянув пробку, я поднесла горлышко к губам и сделала большой глоток. Жидкость обожгла горло и приятным теплом потекла вниз. Но горечь осела во рту, и мне стоило больших усилий не сморщиться. Подошла к кровати Аштона и небрежно села на нее.
Повертела бутылку в руках и сделала еще один глоток. Аштон все это время следил за мной одним глазом.
— И что же ты делаешь? — спросил он.
— Пытаюсь напиться… — просто ответила я и снова отхлебнула. — Будешь?
Протянула ему виски.
— Я… — посмотрела на свои руки в перчатках и закрыла глаза. В голове и теле уже начинала чувствоваться легкость. — Я не знаю, что ты чувствуешь, Аштон. У меня никогда не было близнеца, но… У меня был двойняшка.
— Черт возьми, только не надо рассказывать мне грустную историю из своей жизни, мне и так дерьмово! — застонал он. Я услышала, как юноша сделал глоток.
— Хорошо, — кивнула. — Не буду. Тогда давай просто напьемся.
И мы пили.
К полуночи у него проснулось желание травить мне разные байки об их приключениях с Алоисом, он то смеялся, говоря об этом, то выглядел так, будто готов разрыдаться. Но надо отдать ему должное, последнего он так и не сделал.
Мы танцевали. Пели. Мы не говорили о личном. Мы не касались опасных тем.
Уже ранним утром, вольтом лежа в кровати, соприкасаясь головами, он вдруг спросил меня:
— Бек, а что стало с твоим братом?
Я грустно улыбнулась, на меня вдруг накатила тоска, и мне захотелось заплакать, потому что я все еще была пьяна.
— Он умер, когда нам было по году.
— Я… Сожалею.
— Да…
Стук в дверь отзывался тысячами дьявольских молоточков в моей голове. Я попробовала натянуть на голову подушку, но это не слишком помогло. Какое-то время я наделалась, что Эвелин спасет меня и откроет дверь визитерам, но похоже она не считала нужным брать на себя роль дворецкого.
Я со стоном стащила с головы подушку и превозмогая жуткую боль открыла один глаз.
Какого же было мое удивление, когда я обнаружила, что в кровати совсем не одинока и более того, кровать та была не моей. С некоторой долей страха я приподняла голову и осмотрела свое тело. Волна облегчения пронеслась по позвоночнику, когда увидела, что вся одежда, хоть и изрядно помятая, была на своем месте.
Громкий стук вновь сотряс дверь, я поморщилась, проклиная утренних посетителей и попробовала растолкать Аштона, который на удивление мирно спал, обняв подушку. Короткие черные прядки, упали ему на лицо и закрыли глаза.
— Аштон! — прошипела я, пиная его ногу.
На что юноша лишь вздохнул и перевернулся на другой бок. Я безнадежно посмотрела на проход. Кажется, у меня не осталось иного способа
