Они попали в просторную комнату, почти зал. Очень старый, с лепниной, обшитый дубовыми панелями. Катя сразу поняла, декор этого зала – матовые светильники под высоким потолком, огромные шкафы, до самого верха заставленные, забитые чем-то, что еще предстоит тщательно рассмотреть, – фигурками, сосудами, сколами камней, черепками, массивные столы, тоже из темного дуба – все это ровесники музея с его столетней историей.

Зал осмотра коллекций проектировался и задумывался как сердце хранилищ музея.

Но в большом помещении нашлось место и для новых современных предметов – компьютеров на столах, принтера, электронных микроскопов и какого-то белого агрегата в углу, смахивающего на барокамеру.

– Ой, а что это? – спросила Катя.

– Это сканер, тихо, не шумите, я хотела вам сказать…

– А я знаю, для чего этот сканер, – Анфиса уже снова включила камеру и фотографировала агрегат. – Им мумии просвечивают! И саркофаги, и вообще все погребальное. Ищут золотые вещи и украшения, в которых древних покойников хоронили.

– Говорите тихо, – в свою очередь оборвала ее Кристина. – Я хотела вам сказать… предупредить, что Олег… Олег Олегович человек своеобразный. И он не любит праздных посетителей и любопытных. Он очень серьезно относится к своей работе и… Вы вообще тут поменьше говорите, я с ним буду беседовать, а вы фотографируйте. Я с ним все улажу. Олег! Олег Олегович, вы где? К вам тут гости пришли.

Где-то в самом дальнем конце зала зашумела вода. Кто-то спустил воду в унитазе. Что, у них и туалет под боком, чтобы не отлучаться далеко, от работы не отвлекаться? – подумала Катя. – Ну да, если все тут строили и организовывали сто лет назад, они сделали так, как было удобно тогда хранителям. Еще тем хранителям, самым первым…

В роли профессора-куратора ей представился… вспомнился тот самый импозантный старик с тростью, что сидел у мраморной лестницы, у ажурной решетки. Нет, то билетер-контролер, а профессор-куратор отдела Древнего Востока…

В дальнем конце зала снова зашумела вода – кто-то открыл кран над раковиной.

И тут Катя почувствовала… нет, ей показалось – чей-то взгляд – пристальный, настороженный и недобрый словно царапнул по ней… да, словно царапнули когтями… мурашки по коже…

Катя оглянулась – Анфиса с упоением фотографирует сканер. Кристина идет по залу туда, вглубь, пробираясь между дубовыми столами, заваленными, заставленными, как и шкафы, большими деревянными ящиками, крышки которых лежат тут же на полу, усеянном стружками и упаковочным материалом.

Свет матовых светильников под потолком не яркий. А над одним столом горит мощный софит. Но по углам… по углам, между шкафами сгустились тени.

Кто же это смотрел сейчас…

Катя повернулась на триста шестьдесят градусов, топчась на свободном пятачке между столами.

Ей вообразилось, что вот сейчас она увидит там, за спиной, древний саркофаг, расписанный иероглифами в форме человеческой фигуры, прислоненный к стене. И крышка саркофага медленно, очень медленно открывается и…

Но в зале не было никаких египетских саркофагов, прислоненных к стенам.

Кто же смотрел? Никто. Ей просто померещилось.

В дальнем конце зала, вытирая на ходу руки розовым махровым полотенцем, появился высокий мужчина в неброском костюме. Блондин кудрявый. Тот самый, которого Катя уже видела с Кристиной в коридоре.

Надо же… А Кристина и бровью не повела, когда Виктория Феофилактовна представила ей Катю. Возможно, просто не запомнила в горячке ссоры с этим вот… с куратором отдела Древнего Востока.

– Добрый вечер, – сказал Олег Гайкин. – Но тут служебные помещения, тут не место для экскурсий.

– Это не на экскурсию к тебе… к вам пришли. Это для фотосъемки.

– Пресса? Ты что, разрешила допустить сюда прессу?

Кристина при «чужих» старалась держаться официального тона. А вот Гайкин сразу дал понять, что они с менеджером Кристиной… в общем, в иной ситуации Катя сочла бы себя и Анфису (памятуя о той сцене в коридоре между этой парочкой) лишними. Но ведь они по делу!

– Это не пресса, это в рамках большой фотовыставки к столетию музея. Возможно, фотографии мы поместим в залах среди экспонатов, я еще думаю над этим проектом.

Услышав это от менеджера Кристины, Анфиса буквально подпрыгнула: как, выставлять свои снимки тут, в музее!

– Сегодняшний день музея, наша работа, наши сотрудники, наши коллекции – все это интересно, – Кристина подошла к Олегу Гайкину. – Вообще вся эта наша внутренняя кухня. Наша жизнь. Я сколько раз просила вас вести свой блог в Интернете, как куратора отдела Древнего Востока. Но вы… ты этого не хочешь. Ты вечно занят. Тебе не до блогов. И в результате я решила сама начать вести этот блог. И для начала мы разместим там эти вот отличные снимки. Вы поделитесь с нами, правда? Ведь у вас в камере флеш-карта, вы мне потом дадите все скачать.

– Ну конечно, берите это и в блог тоже, – Анфиса, которую, как морковкой… нет, сладчайшей конфетой поманили перспективой выставки своих фоторабот в залах музея, уже соглашалась на все. – А какой это блог?

– Типа интернет-дневника. У нас тут много чего интересного на нашей музейной кухне. И сайт у нас хороший, но там все как-то застыло, слишком уж официально. Мы должны привлекать посетителей, молодежь, спонсоров, тех, кто интересуется наукой. Это популярность, это дополнительные деньги, наконец. Я вот видела блоги кураторов музея Манчестера, они там каждый шаг в своих исследованиях популяризируют, фотографируют на телефон и выкладывают в блог в Интернете. И посещаемость там растет, и фонды пополняются, и… вообще англичане знают толк в пропаганде музейного дела.

– Ри, мне надо работать. Не читай тут лекцию о пользе интернет-технологий, – сказал Олег Гайкин. – Девушки, великодушно извините, но вам здесь нельзя находиться.

– Они пришли со мной, и они будут снимать тебя во время работы с экспонатами коллекции, – сказала Кристина. – Это не моя прихоть. Это приказ.

– Чей приказ?

– Сам знаешь. Ее. Непосредственное распоряжение.

– Ты же сама говорила – она закоснела в своих привычках и предрассудках. Она бесконечно устарела.

– На этот раз она прислушалась к моим доводам. Будет очень полезно для музея уже сейчас заявить, что коллекция Саддыкова – наше приобретение, наше достояние и наша гордость. И мы придадим факт приобретения коллекции широкой огласке через те снимки, которые сейчас будут сделаны.

Из всего этого разговора… почти перепалки – вежливой, но все же перепалки, Катя поняла: говорят они о Виктории Феофилактовне. Причем Кристина, или Ри, как он ее именует, подает некоторые факты как-то по-своему, переиначивая их «на себя». К тому же и фамилия дарителя всплыла. Саддыков… что-то восточное… и словно она, Катя, уже когда-то слышала эту фамилию… но нет, сейчас не вспомнить.

– Но у коллекции ведь и другое название – «Проклятая коллекция»! – выпалила Анфиса. Ей не терпелось начать сам процесс съемки.