– Нет, слава богу, еще никогда не приходилось.

– Сразу видна молодость… Эх, если бы ты постоял часовым в траншее, как, бывало, я, когда какой-нибудь шпион… Впрочем, я мелю вздор, извини, Рауль… Да, ты прав, жутко смотреть, как вешают. Скажите, пожалуйста, сударь: когда состоится казнь?

– Кажется, в три часа, сударь, – учтиво ответил прохожий, довольный случаем побеседовать с военными.

– А сейчас только половина второго. Если мы прибавим шагу, Рауль, я успею получить свои триста семьдесят пять ливров, и мы уйдем до прибытия осужденного.

– Осужденных, – поправил прохожий. – Их двое.

– Очень вам признателен, сударь, – сказал д’Артаньян с утонченной вежливостью, которую он приобрел с годами.

И, увлекая за собою Рауля, он поспешно направился к Гревской площади.

Д’Артаньян шел впереди и так ловко работал плечами, локтями и руками, что толпа невольно расступалась под его натиском. Там, где встречалось особенно сильное сопротивление, он пускал в ход рукоятку шпаги, пользуясь ею как рычагом, чтобы разделить самые сплоченные группы. Но делал он это с такой непосредственностью, с такой обворожительной улыбкой, что у пострадавшего слова протеста замирали на устах.

Следуя за своим другом, Рауль старался щадить женщин, взоры которых привлекала его красота, и оказывал решительный отпор мужчинам, чувствовавшим силу его мускулов. Благодаря всему этому оба успешно продвигались вперед в густой толпе. Когда показались виселицы, Рауль с отвращением отвел глаза. Что касается д’Артаньяна, то он почти не заметил их, всецело поглощенный видом своего дома с резным коньком и окнами, полными любопытных.

Он увидел на площади и около домов много отставных мушкетеров, одних с женщинами, других с друзьями, ждавших начала церемонии.

У кабатчика, снимавшего помещение д’Артаньяна, не было отбоя от посетителей, не только заполнявших лавку и другие комнаты, но расположившихся даже во дворе. Трое прислуживавших сбились с ног, подавая всем.

Д’Артаньян, обратив внимание Рауля на такое стечение народа, заметил:

– Ну, теперь у плута не будет отговорок, чтобы не заплатить мне в срок. Посмотри-ка, Рауль, какая здесь компания. Черт возьми, да тут не найдешь себе места!

Д’Артаньяну удалось поймать хозяина за конец фартука.

– Ах, это вы, шевалье? – сказал одуревший от суеты кабатчик. – Ради бога, обождите минутку! Эта сотня сумасшедших готова перевернуть вверх дном мой погреб.

– Черт с ним, с вашим погребом, лишь бы был цел денежный сундук.

– О, не беспокойтесь, сударь, ваши тридцать семь с половиной пистолей отсчитаны и лежат наверху, в моей комнате; но там сидят тридцать молодчиков и приканчивают бочонок портвейна, который я недавно раскупорил для них. Прошу вас, обождите минутку!

– Ну, хорошо, хорошо…

– Я уйду отсюда, – шепнул Рауль д’Артаньяну. – Это веселье отвратительно.

– Нет, сударь, – возразил д’Артаньян сурово, – вы должны остаться. Солдат должен приучать себя ко всяким зрелищам. Характер нужно закалять смолоду, и человек только тогда может быть добрым и великодушным, когда глаз его тверд, а сердце осталось мягким. К тому же, дружок, неужели ты способен оставить меня одного? Это было бы нехорошо… Постой, вон там во дворе есть дерево. Пойдем сядем в тени. Там легче дышать, чем в этом чаду, насыщенном винными парами.

Расположившись на новом месте, Рауль и д’Артаньян могли слышать нарастающий ропот толпы и наблюдать за посетителями кабачка, которые сидели за столами или ходили по комнатам.

Дерево, под которым уселся д’Артаньян вместе с Раулем, совсем скрыло их своей густой листвой; это был развесистый каштан с ветвями, склонившимися почти до самой земли; под ним находился поломанный стол, за который не садился никто из посетителей. В ожидании своих тридцати семи с половиной пистолей д’Артаньян от нечего делать занялся наблюдениями.

– Господин д’Артаньян, – заметил Рауль, – вам надо поторопить хозяина. Сейчас привезут осужденных, и тогда начнется такая давка, что мы не сможем выбраться отсюда.

– Верно! – отвечал мушкетер. – Эй, кто-нибудь! Подите сюда!

Но сколько он ни кричал, никто не являлся. Он собирался уже отправиться на розыски хозяина, как вдруг калитка в стене расположенного позади сада отворилась, визжа на ржавых петлях, и во двор вошел щегольски одетый человек со шпагой. Не закрывая калитки, он направился к кабачку, бросив мимоходом на сидевших под деревом быстрый взгляд своих острых глаз.

– Вот как! Между домами есть сообщение, – сказал д’Артаньян. – Вероятно, это какой-нибудь любопытный, пришедший посмотреть на казнь.

В эту минуту крики и шум в комнатах кабачка вдруг прекратились. Тишина в таких случаях поражает не меньше, чем удвоившийся шум. Д’Артаньяну захотелось узнать причину этого внезапного безмолвия.

Он заметил, что незнакомец в нарядной одежде, войдя в главную залу, обратился к присутствующим с речью; все слушали его с глубоким вниманием. Д’Артаньян мог бы разобрать и слова, если бы их не заглушал гомон уличной толпы. Впрочем, речь скоро закончилась, и все посетители стали небольшими группами покидать залу. Скоро в ней осталось всего шестеро, в их числе был человек со шпагой, который, отведя в сторону хозяина, видимо, старался занять его каким-то разговором, в то время как остальные разводили огонь в очаге, – непонятно для чего, при такой жаре.

– Странно, – сказал д’Артаньян Раулю. – Мне кажется, я знаю этих людей.

– Не находите ли вы, что пахнет дымом? – спросил Рауль.

– Нет, скорее тут пахнет заговором.

Не успел он договорить, как четверо из оставшихся в зале спустились во двор и стали на часах по сторонам калитки, бросая изредка на д’Артаньяна многозначительные взгляды.

– Черт возьми! Тут что-то не так, – шепнул он Раулю. – Тебе не интересно узнать, в чем дело?

– Не особенно, господин д’Артаньян.

– А меня, как старую кумушку, разбирает любопытство. Пройдем-ка наверх, оттуда видна вся площадь.

– Нет, господин д’Артаньян, я не в состоянии равнодушно смотреть на смерть этих несчастных.

– А я, по-твоему, дикарь, что ли? Мы вернемся сюда, когда придет время. Идем же!

Они вошли в дом и поместились у окна, которое все еще было незанятым, что показалось им не менее подозрительным, чем все прочее.

Двое оставшихся в комнате собутыльников, вместо того чтобы смотреть в окно, поддерживали огонь. Увидев д’Артаньяна и его спутника, они пробормотали:

– А вот и подкрепление!

Д’Артаньян подтолкнул Рауля локтем.

– Да, братцы, подкрепление, – проговорил он. – Славный огонь развели вы тут. Что это вы собираетесь жарить?

Незнакомцы весело расхохотались и вместо ответа подбросили еще дров.