– Послушай! А можно взглянуть на ту девушку?

– Какую? – не поняла Лола.

– С обложки, которая так нравится Анджею.

– А… Конечно. Пойдем, я покажу.

– Он не рассердится, что ты рылась в его вещах?

– Мы уже почти брат и сестра, и он на меня не обижается. Или почти не обижается.

В комнате Анджея было темно. Когда Лола зажгла свет, я осмотрелась. Наверное, это была самая маленькая комната в этой коммуналке. Метров двенадцать, не больше. Комната-пенал с единственным узким окном. Ширма в китайском стиле, зеркало в резной раме. Кресло. И книжные полки по бокам.

– А где он спит?

– Здесь и спит. В кресле. Оно разбирается во всю длину.

Под зеркалом лежала пачка журналов.

– Кажется, где-то здесь. Он мне показывал.

После недолгих поисков Лола протянула мне журнал.

Девушка, очень похожая на меня, шагала по подиуму. Рыжая, ничего особенного, девушка в длинной зеленой юбке и черной кофточке с прозрачными рукавами.

– Вот эта.

Я положила журнал на место и увидела за ним другой. С другой девушкой на обложке. Вот к ней можно было бы применить эпитет «Ветер». Она была коротко стриженная (хотя мне никогда не нравились короткие стрижки), губы накрашены беспокойно-вишневым цветом, черные обтягивающие брюки и короткая кожаная крутка. И стояла она около мотоцикла «Харлей-Дэвидсон». И на ногах у нее были не легкомысленные шпильки или простоватые балетки, а ботинки с тяжелой подошвой. Под стать ей и мотоциклу.

– Класс! – выдохнула я.

– Не в моем вкусе, – скривилась Лола. – Но в девице определенно что-то есть.

– Вот, – я ткнула пальцем. – Для перевоплощения мне нужно стать такой, и никто меня не узнает.

Лола критически окинула меня взглядом.

– Положим, в любой парикмахерской из тебя мальчика сделают, но где ты возьмешь черные брюки и куртку и этот вызывающий взгляд?

– Нацепим.

Лола рассмеялась гортанным смехом.

– Ну и ну, хотела бы я посмотреть на тебя!

– Вот и посмотришь…

Ее смех оборвался так же внезапно, как и начался.

– Ну и ну, – только и повторила она.

Большой город, ветер и странный поворот событий уже диктовал и свой сюжет, и свой характер. «Самым трансцендентальным образом», как выражался иногда наш деревенский электрик в сильном подпитии.

Меня несло на всех парусах, и я уже не могла остановиться.

– Штаны есть? – деловито спросила я у Лолы.

Та отрицательно качнула головой.

– А куртка? – неумолимо продолжала пытать ее я.

Похоже, что безумие заразило не только меня, но и Лолу.

– Надо посмотреть… у Анджея. У меня, ты знаешь, не та комплекция. Я девушка с формами. А Анджей подростком увлекался роком.

После недолгих поисков в платяном шкафу Анджея мы нашли короткую кожаную куртку, которая была мне в самый раз, и штаны, которые чуть жали.

– Так на заднице даже пикантней, – флегматично откликнулась Лола. – Мужики, они не только на сиськи, но и на задницу западают. А здесь товар, так сказать, лицом… то есть задом. Во всей красе. А волосы отрежешь утром. Тут недалеко парикмахерская за углом есть.

– Нет, – почти выкрикнула я. – Только сейчас.

– Только сегодня и только сейчас, – рассмеялась Лола. – Похоже на рекламный слоган.

– Я не шучу. Я сейчас сама себя подстригу. Где у тебя ножницы?

– Ты серьезно? – вытаращила глаза Лола.

– Серьезней не бывает.

Новый облик девушки-ветра диктовал мне другое поведение.

– Сумасшедшая.

– Ага. Так где у тебя ножницы?

– Минуту. Давай хоть я тебя побрею. Постой. – Лола наморщила лоб. – У нас на первом этаже парикмахерша живет. Бывшая. Но руки, говорят, золотые. Спилась окончательно, но ведь, как говорится, мастерство не пропьешь.

– Ты уверена?

– А чего тебе, в конце концов, бояться? – хмыкнула Лола. – По-моему, ты уже сожгла все мосты. Как говорил Александр Македонский: «Жребий брошен, и мосты сожжены».

– Цезарь, – поправила я. – По истории у меня была твердая пятерка. «Жребий брошен, Рубикон перейден, мосты сожжены».

– Все один хрен! Главное, ты меня поняла.

– Я тебя поняла. Вот только себя не очень понимаю.

– Это пройдет. Утром, – успокоила Лола. – Как посмотришь на себя в зеркало – так оторопь берет. И ничего понимать даже не надо.

– Это ты о чем?

– О том, что ночью все другое. Не такое, как утром.

– Ты считаешь, что утром мое поведение изменится?

– Угу. А может, и останется. Для тебя главное – убийцу найти.

– Задача несложная.

– Настеша, это ты?

– Наверное.

Мы спустились вниз, и после настойчивого стука в дверь нам открыла женщина лет пятидесяти с жидкими волосами и бегающими глазами.

– Вы к кому?

– Степанна, к тебе. Ты вроде раньше людей стригла…

– Было дело, – согласилась женщина.

– Вот эта девушка желает подстричься. Срочно. Сию минуту. Сможешь обслужить клиента?

– Отчего же нет? Двести рублей. Деньги вперед.

Я достала две сотенные бумажки и через полчаса стала обладательницей коротко остриженной головы.

– Не жалко волосы? – спросила Степанна.

– Отрастут.

– И то верно.

Я оставила Лолу дома и двинулась навстречу приключениям. Девушка-ветер должна была соответствовать своему новому облику и своей новой жизни. Ночной город был мне под стать. Город, в котором все дышало тайной, опасностью, холодом и еще… приключениями. Я невольно шмыгнула носом. Хороша же я! Я наверняка объявлена в розыск, на меня покушались! Мой муж неизвестно где! А я мечтаю о приключениях и иду разыскивать мужчину, который наверняка причастен к этой истории. Это все было безрассудно, опасно и нереально. И тем не менее словно кто-то подталкивал меня в спину, и я ничего не могла с собой поделать…

– Малахольная! – отозвалась Лола, когда я сказала ей о цели своего ночного вояжа. – Ты хоть знаешь, где это?

Я зажмурилась и отрицательно покачала головой. Стараниями Лолы мы нашли в ее компьютере в Интернете бар «Ночной койот», и она нарисовала мне на листе схему его расположения.

– Будь осторожна! – сказала Лола. – Пожалуйста. Мне только не хватало тебя потерять, когда ты приехала.

– Мне тоже не хочется себя… потерять, – откликнулась я. – Я буду очень, очень осторожна.