Он встал на одно колено перед маленькими елочками и нежно коснулся их рукой.

— Ты что, разговариваешь с ними? — пошутила Хейди. Он бросил на нее взгляд, полный возмущения, но она усмехнулась и подмигнула ему. — А я не смеюсь. Дома, например, я часто разговариваю с розами. — Слишком поздно она поняла опасность этих слов и умолкла.

— Миссис Браун? — поинтересовался он.

Хейди кивнула.

— Да, хотел бы я познакомиться с этой женщиной.

— Наверное, она тоже была бы рада с тобой встретиться.

Ее мама легко находила общий язык с любым человеком. И была хорошей соседкой. И каждый год она приветствовала первые розы. Глаза у Хейди затуманились от воспоминаний.

— Ну ладно, пора в дорогу, — произнес Рори, будто ничего не заметил.

Вокруг простирались утопающие в голубой дымке далекие холмы. Повсюду виднелись посадки, покрывавшие изумрудные склоны холмов, простираясь до коричневатых уступов гор. Хейди беспокоило только одно, как обычно. Она попала сюда впервые, а Сюзанна, которая жила в молодости в шести милях отсюда, наверняка часто здесь бывала.

Ее выручило то, что Рори решил просветить Тоби по части истории здешних мест.

— А вы можете пойти погулять, — велел он Тому и Дженни. Потом показал на Хейди и Тоби: — А этой паре будет чем заняться — у них же неделя «Гляди в оба», очень кстати.

Том постепенно перестал смущаться. Он вцепился в рукав Дженни и ловко увел ее за собой.

— О! — с легким ужасом простонала Дженни. Щеки ее порозовели, а носик сразу засверкал смешной детской глянцевостью. — Но, боюсь, я не могу далеко пойти в этих туфлях.

— Хорошо, тогда мы не пойдем гулять, а будем пить чай, — легко согласился ее кавалер, не отпуская, однако, ее.

И в ту же самую секунду Хейди почувствовала на своем плече руку Рори.

— Идем, — велел он вкрадчиво. — Там не место пожилой супружеской чете.

Он сказал это так естественно… Хейди застыла на месте как громом пораженная:

— Прошу тебя, осторожнее.

— Осторожнее? А почему я должен осторожничать? Это же правда. Ты моя законная жена. У меня в ящике стола лежит свидетельство о браке. И пора бы нам с тобой серьезно поговорить.

— Поговорить? О чем?

— О нас. Знаешь, мне стало нравиться, как ты готовишь.

— О нет! — Слово вылетело прежде, чем она поняла, что сказала. Какое несчастье! Взгляд его вновь стал холодным и отчужденным, а лицо превратилось в непроницаемую маску.

— Понял.

Как неловко получилось. Он ничего не понял и ничего не видит. Но в ту минуту и Хейди ничего не понимала. Она была так счастлива, когда он пел в машине, когда осматривал молоденькие деревья… Девушка тайком посматривала на его широкие мускулистые плечи, крепкие загорелые руки… Наверное, это просто розовые очки, но весь путь от Ларага показался ей прекрасным и романтичным, как мелодия: ульи на склонах, Круглая башня, просвечивающая сквозь деревья, кирпичная гостиница, ослик с тележкой на вывеске торговой лавки…

А теперь сцена омрачилась. Алиса вышла из Страны чудес. Что еще хуже — она снова падала в боль. Боль, напоминавшую темный страшный колодец.

— Нет, нет… я хотела сказать — не здесь… — заикаясь, пробормотала Хейди.

Она инстинктивно протянула руку, словно в поисках защиты или, наоборот, чтобы защитить и утешить. Как ни странно, этот жест выполнил обе цели.

— Нет, конечно, я и сам не собирался здесь говорить, — согласился Рори, и натянутость исчезла. — Идем.

Историк он оказался прирожденный. Рори словно собирал все заново из тысяч разрозненных кусочков, и в его рассказах все оживало вновь… В монастыре святого Кевина монахи воспевали хвалы Богу, ученики зубрили уроки, сторожка при воротах открывала им свою арочную дверь, а в бойницах Круглой башни, казалось, вот-вот появятся воинственные викинги. А что до местных историй — он знал их все. Например, почему птицы не поют в долине двух озер. Замолкли они в тот самый момент, когда умер святой Кевин. Нависающая скала на одном из утесов над верхним озером служила одром Кевину. Однажды, когда он удалился туда, его стала преследовать Катлин, которую он довольно негалантно сбросил в озеро. Была еще одна легенда — про олениху. По приказанию святого она кормила своим молоком грудного младенца, потерявшего мать. Отметины от пальцев Кевина, когда он на скале доил эту олениху, навсегда там отпечатались. Рука Рори указала Хейди на эти отметины.

— Олениха? — переспросила она. — А сейчас здесь водятся олени?

— В таком месте? — Он брезгливо обвел взглядом толпу отдыхающих, их машины, газетный киоск. — Нет. Но они есть, недалеко — примерно в милях ста отсюда. В Гленмалюре был рыжий, с желтыми пятнами олень, — он ткнул пальцем в сторону гор, — но почти все стадо перестреляли этим летом. Осталось несколько особей, они иногда пасутся недалеко от дома. Посмотрим, может, сумеем их найти, чтобы ты посмотрела, пока здесь.

Пока? Какое холодное, леденящее слово! А впрочем, как она могла забыть? Конечно, ей придется отсюда уехать — она даже этого хотела, и приехала-то, потому что ее хитростью заставили.

Озеро в горной расселине выглядело хмуро, неприветливо. Хейди даже решила, что его можно назвать «зловещим». Только отблески света на темной воде напоминали о том, что там, высоко, над покровом из плотно сплетенных крон сосен, есть голубое небо и сияет солнце. Белоснежное оперение лебедей контрастировало с темной, почти черной поверхностью воды. Если долго смотреть, как черная вода мерно плещется о скалы, может закружиться голова, и так легко вообразить себе тени Кевина и Катлин, словно притаившихся поблизости.

— А почему, как по-твоему, он ее бросил в озеро?

Рори скривился в усмешке:

— Если хочешь знать мое мнение — это было единственное средство самосохранения.

— Как нелепо! Не слишком ли страшная цена за сильную, может быть, чрезмерную, любовь?

— Любовь? Эта женщина могла его погубить. Я серьезно говорю. — Они ведь обсуждают старую легенду, напомнила себе Хейди… или не только? Рори задумчиво продолжал: — Ведь на этом уступе укрывался от мира не святой, а человек в отчаянном положении. Конечно, если история права, хотя с этим трудно спорить. Мне кажется, Катлин была проклятием Кевина. И здесь, на уступе, он обрел истину в тридцати футах над водой.

Тоби ушел вперед. Он тащил на поводке какую-то дворняжку с пушистым хвостом. Рори замедлил шаг и остановился.

— Есть такие женщины, знаешь ли. Женщины, от которых мужчины теряют голову. Гарпии. Как горящее пламя, о которое мы обжигаем свои крылья. И тогда остается одно спасение — бежать. Видимо, с ним произошло то же самое. Оттуда, с уступа, бежать дальше некуда.

— Нет, постой. Она же полезла туда не для того, чтобы увести его силой.

— Нет, конечно. Люцифер подсылает самый тонкий соблазн рукой в бархатной перчатке. Это в его вкусе. И не забывай обычного его оружия. Он ведь отец лжи.