class="p1">– Ой! – взвизгнула Беа. – Ненавижу эти колючки! Они только что на меня напали.

– Опиши еще раз дом, – попросила Викки.

– Вилла во французском колониальном стиле, прекрасно отремонтированная. Вокруг виллы пальмы и кусты, а по соседству расположен особняк на огромном участке. За обедом кто-то сказал мне, что особняк некогда принадлежал Ольге Толстой, невестке Льва Толстого. Впрочем, я без понятия, правда это или нет.

Они продолжили красться в темноте, не встретив ни единой живой души.

– Вон там! – взволнованно воскликнула Беа. – Посвети-ка туда фонариком.

Викки послушно направила в ту сторону луч фонаря, и Беа издала победный возглас:

– Et voila!

Дом украшал изящный портик с балконом. Свет в шести окнах первого этажа не горел.

– Ух ты! – Викки поводила лучом фонаря по высокой стене. – Даже и не мечтай через нее перелезть. Это почти как Форт-Нокс.

– Похоже, там дальше стоит дом побольше. Как я и говорила. – Беа, не сходя с места, исполнила победный танец.

– Пошли, клоунесса. Давай попробуем пробраться туда через соседский сад.

– Забраться туда? Но зачем?

– А ты как думаешь? Ясное дело, чтобы оставить альбом на террасе. Там была терраса?

– Да, но… Викки, ты уверена? Тебе не кажется, что это чуть-чуть сумасбродно?

– Конечно сумасбродно, но зато какой драйв!

То, что еще несколько часов назад казалось чрезвычайно серьезным, теперь выглядело чуть ли не балаганом. Это было то самое бунтарское поведение, которое в один прекрасный день ляжет в основу великолепной истории. Викки представила, как будет рассказывать ее компании гламурных хохочущих друзей на летней веранде одного из шикарных кафе в симпатичном закоулке богемного квартала Марэ в Париже. Или во время церемонии награждения в ресторане «Куполь».

– Посмотри, под деревьями припаркована какая-то машина, – сказала Беа. – А вдруг в ней кто-нибудь сидит?

– Слишком далеко. Но вроде бы там никого нет.

Вскоре они обнаружили деревянный забор, служивший опорой для буйно разросшегося плетистого растения.

– Здесь, наверное, начинается сад дома по соседству с тем, куда нам нужно проникнуть. – Викки осветила забор фонариком. – Непохоже, что он поддерживается в хорошем состоянии. Давай перелезем через забор в этот сад, а потом поищем дорогу к задней части нужного нам дома.

– Ну конечно! Тебя послушать, так все очень просто! – презрительно фыркнула Беа. – А что, если мы не сможем оттуда выбраться?

– Блин! Меня опять кто-то укусил. Я уже сплошь в укусах.

– Я тоже, – почесалась Беа.

Откуда-то с расположенной вдалеке дороги донесся шум проезжающих машин. Девушки застыли на месте, вдыхая пьяные ночные ароматы, запахи диких животных, зарослей, плывущего в воздухе дыма, жасмина и распускающихся только под покровом ночи белых цветов, которые Викки увидела только тогда, когда направила на забор луч фонаря. Она чувствовала дрожь земли, пульсировавшей в такт с ее сердцебиением. Странное чувство, но при этом очень раскрепощающее. Они с Беа были исследователями, искателями приключений, стоявшими на пороге потрясающего открытия, и их удивительной находкой наверняка восхитится весь мир. Кости, старинные монеты, погребальные камеры. Да что угодно. Викки напрягла слух, пытаясь понять, есть ли тут хоть какие-то признаки жизни, однако, кроме воя поднявшегося ветра, ничего не услышала.

Викки начала пробираться вперед, но Беа потянула ее назад:

– Почему бы просто не перебросить альбом через стену в сад?

– Хм… Ну не знаю.

– А какая, собственно, разница, где оставить альбом?

– Он отсыреет в саду на траве. – (Хотя, по здравом размышлении, Беа наверняка права: альбом в любом случае отсыреет, где бы они его ни оставили.) – Так или иначе, положить альбом на террасе будет прикольнее. Только представь себе их лица, когда они утром обнаружат пропажу.

– Мне по барабану! – огрызнулась Беа. – А что, если у них там сторожевые собаки?

– Тсc! Потише, пожалуйста!

– Сама потише!

– Эти лианы кажутся достаточно прочными. Пожалуй, я могу использовать их как точку опоры, – пропустив слова кузины мимо ушей, сказала Викки и тут же пронзительно взвизгнула, ударившись ногой о камень. – Ой! Эх, зря я надела эти дурацкие шлепки!

– Осторожнее. Тут яма.

Увы, слишком поздно. Поскольку Викки смотрела на забор, а не себе под ноги, ее левая нога попала в выбоину. Девушка потеряла равновесие и упала, приземлившись на пятую точку.

– Упс! – Она со смехом откинулась назад и легла на землю, раскинув руки.

– Ты в порядке?

– Вроде ничего не ушибла.

– Это в тебе водка говорит, – сказала Беа. – Погоди, я сейчас дам тебе руку.

Однако с этой наблюдательной позиции Викки смогла заметить нечто такое, чем можно было воспользоваться.

– Беа, посмотри вон туда. Похоже, тут дыра в заборе! Наверное, прорыло какое-нибудь животное.

Викки поползла на четвереньках к дыре. Где-то завыла собака.

– Тут собаки, – прошептала Беа.

– Нет. Они далеко. Лезь за мной!

Беа громко вздохнула:

– Может, не стоит? Ведь мы понятия не имеем, что там по другую сторону забора.

– Я сейчас посмотрю.

Опустив фонарик, Викки проползла через дыру, после чего крикнула Беа:

– Здесь только заросли бамбука. Причем не слишком густые. Давай! Я подсвечу тебе фонариком.

– Мне страшно.

– Давай, Беа!

Викки чувствовала себя непобедимой. Ее забавляла мысль, что в экстремальной ситуации из них двоих именно Беа оказалась трусихой, тогда как сама Викки впервые в жизни от души веселилась.

Оказавшись по ту сторону забора, девушки, замызганные и исцарапанные, пошли в обход по периметру сада, пока не наткнулись на непроходимые заросли ежевики.

– Вот черт! Нам тут ни за что не пробраться.

Они развернулись и направились туда, где смутно вырисовывался силуэт большого особняка.

– Придется пересечь сад вон там. Это единственный способ попасть в соседний дом.

Они подползли поближе, туда, где ровная линия кустов отделяла заросшую лужайку от задней части сада с компостной ямой и кучами скошенной травы. Вопреки ожиданиям, сад отнюдь не походил на благоухающие мавританские или французские сады, а был скорее неприветливым, малоприятным местом, пропахшим пыльной сухой травой и гниющими растениями.

– Фу! – пробормотала Беа. – Какая вонь!

Все звуки здесь казались громче и резали слух. В ветвях деревьев шуршали птицы, в зарослях сновали животные, ветер шелестел листьями. Слишком пьяная, чтобы замечать боль, Викки, чувствуя приятное возбуждение и одновременно страх, схватила Беа за руку и прислушалась. Дом окутывала безмолвная тьма. В саду, напротив, стояла какофония шелестящих и скрежещущих звуков, производимых его обитателями. «Боже мой! В этом подлеске буквально кипит жизнь», – подумала Викки.

– Кто это там?! – ойкнула Беа.

Викки не знала, да и не хотела знать. Они осторожно, на цыпочках, продолжали идти вперед. Тем временем пробившаяся сквозь облака луна, словно по волшебству, преобразила сад, накинув на него сверкающее серебристо-голубое покрывало. Теперь, если бы кто-нибудь выглянул в окно, девушки