Инна перерезала пуповину, а Билха взяла ребенка на руки. Лия обмыла Рахиль, а Зелфа- новорожденного. Они облегченно вздохнули и утерли глаза. Рахиль будет жить, она увидит, как растет ее дитя.

Оправлялась Рахиль медленно и трудно, она не могла кормить ребенка. Через три дня после рождения Иосифа груди ее стали тяжелыми и горячими. Теплые компрессы облегчили боль, но молоко иссякло. Лия, которая кормила тогда меня, приложила Иосифа к своей груди. Прежние гнев и ревность вспыхнули было в Рахили, но утихли, когда она обнаружила, что Иосиф оказался капризным ребенком: он неизменно кричал и извивался в любых руках, за исключением материнских.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Моя история

Глава первая

Я не уверена, что самые ранние воспоминания - по-настоящему мои. Обращаясь к ним, я в каждом слове и образе чувствую дыхание своих матерей. Но я отчетливо помню вкус колодезной воды, ее холод на молочных зубах. Я уверена, что помню крепкие руки, подхватывавшие меня каждый раз, как я спотыкалась. Никогда в раннем детстве я не была одинокой и безутешной.

Как и всякий любимый ребенок, я знала, что для мамы являюсь самым важным человеком на свете. Причем не только для Лии, моей родной матери, но и для остальных матерей тоже. Хотя они обожали своих сыновей, именно меня они наряжали, пока мальчики боролись в грязи. Именно я, и только я, отправлялась вместе с ними в Красный шатер, после того как меня отняли от груди.

Я росла бок о бок с Иосифом; сначала он был моим молочным братом, а потом - самым верным другом. Когда ему исполнилось восемь месяцев, он встал и заковылял ко мне - дело было в шатре Лии. Хотя я была на несколько месяцев постарше, однако всё еще нетвердо держалась на ногах - вероятно, потому что тетушки слишком любили носить меня. Иосиф протянул мне обе руки, и я встала. Но мама рассказывала, что зато я научила его говорить. Впоследствии Иосиф уверял всех, что первое его слово было «Дина», хотя Рахиль говорила, что это не так, якобы он произнес «Эма», подразумевая «мама».

Никто не думал, что после ужасных мучений с Иосифом Рахиль родит другого ребенка, так что его, как и меня, отчаянно баловали, считая последним, а потому особенным. По древнему обычаю, самый младший ребенок наследовал материнское благословение, и зачастую отцы следовали выбору жен. Но нас с Иосифом лелеяли, как никого другого: он был единственным сыном своей матери, а я - единственной девочкой в семье.

Отец очень любил нас обоих, и мы были предметом его гордости. Однако это также неизбежно делало нас с Иосифом жертвами старших братьев.

Возраст разделял сыновей Иакова на два отдельных племени. Рувим, Симон, Левий и Иуда были уже почти взрослыми, когда я впервые узнала их имена. Они часто уходили к стадам (и вместе с нашим отцом, и самостоятельно), мало интересуясь «сопливыми ребятишками». Добросердечный Рувим, правда, хорошо относился к младшим, но мы старались избегать Симона и Левия, которые вечно смеялись над нами и дразнили Тали и Иссу, близнецов Лии. «Откуда вам знать, кто из вас кто?» - шутил Левий. А Симон говорил вещи и похуже: «Если один из вас умрет, наша мать не станет особо печалиться, ведь у нее останется второй, точь-в-точь такой же». Тали всегда плакал, когда слышал это.

Что же касается Иуды, то мне постоянно казалось, что он с завистью смотрел на наши игры. С одной стороны, он был слишком взрослым, чтобы играть с нами. Но с другой - являлся самым младшим из старших братьев: те смотрели на него свысока, и он страдал из-за этого. Иуда часто носил меня на закорках, ласково называя Ахатти, то есть младшая сестренка, и всегда защищал от больших мальчиков.

Сначала нами, младшими детьми, верховодил Зевулон. Возможно, при других обстоятельствах он стал бы драчуном и хулиганом, однако мы обожали Зевулона и во всем беспрекословно ему повиновались. Дан, верный и смиренный, как и следовало ожидать от ребенка Билхи, служил его главным помощником. Гад и Асир росли дикими и упрямыми. Близнецы были неуступчивыми в играх, но зато они умели строить потешные рожи и ловко передразнивали людей: например, с такой невероятно злой точностью изображали походку пьяного Лавана, что мы прощали им все в благодарность за представления. Тали и Исса, как все сокращенно звали Нафтали и Иссахара, пытались подчинить себе меня и Иосифа, поскольку были на пару лет старше.

Они называли нас молокососами, но вскоре сами присоединялись к нашим играм с камушками. Так продолжалось до тех пор, пока я не стала обыгрывать всех троих. Тогда братья объявили, что это глупая игра, подходящая только для девчонок, и забава прекратилась.

Когда нам с Иосифом исполнилось по шесть лет, мы стали верховодить среди младших детей, потому что лучше всех умели сочинять истории. Братья несли нас от колодца к шатру моей матери и кланялись мне, как царице. Они притворялись, что умирают, когда их повелитель Иосиф указывал на них пальцем. Мы отправляли их сражаться с демонами и добывать для нас сокровища. Они венчали наши головы венками из цветов и целовали нам руки.

Я никогда не забуду тот день, когда и эта игра закончилась. Тали и Исса выполняли мои приказы, складывая маленькие камешки в виде алтаря в мою честь. Дан и Зевулон обмахивали нас большими листьями. Гад и Асир танцевали перед нами. И тут пришли старшие братья. Рувим и Иуда лишь улыбнулись и отправились дальше. Но вот Симон и Левий остановились и принялись насмехаться.

- Только посмотрите, как малыши помыкают большими мальчиками! Подождите, вот мы расскажем отцу, что Зевулон и Дан служат на посылках у сопляков. Он заставит этих ослов ждать еще два года, прежде чем позволит им подняться вместе с нами на горное пастбище!

Они не переставали дразнить братьев, пока мы с Иосифом не остались одни.

После этого Зевулон и Дан отказались помогать матерям прясть шерсть и всё канючили, выпрашивая разрешения следовать за старшими братьями в горы, пока им это наконец не позволили. А обе пары близнецов - когда они не пололи сорняки в саду или не помогали женщинам на ткацком станке - играли отдельно от нас, образовав самостоятельную группу, увлеченную воображаемой охотой.

Мы с Иосифом все больше сближались, но вдвоем нам было уже не так весело, как прежде. Да еще вдобавок Иосиф постоянно подвергался насмешкам остальных братьев,