Эдива промолчала. Хотя она и не забыла своих братьев, но предала их кое в чем другом.

Бьернвольд подошел к ней.

– Близится время, когда ты сможешь помочь нам. Я сейчас был в деревне, где все население взбудоражено новостью о празднике. Нормандский ублюдок правильно рассчитал, пытаясь проложить путь к сердцам крестьян через их желудки. Но мы тоже одобряем его затею и постараемся извлечь из этого пользу.

Бьернвольд улыбнулся, но улыбка не смягчила мрачное выражение его красивого лица.

– Норманн пригласил саксов на свой пир. Мы войдем в крепость под видом крестьян.

Эдива похолодела от ужаса, поняв, что затевает Бьернвольд.

– Это слишком рискованно, – сказала она. – В крепости много рыцарей. И вооружены они лучше. Ваши доспехи никуда не годятся по сравнению с их снаряжением.

Бьернвольд кивнул.

– Но и у нас есть преимущество, Эдива. У нас есть ты. Мы надеемся на тебя.

– Что я должна сделать? – судорожно глотая воздух, спросила Эдива.

– Придумаешь что-нибудь, чтобы все норманны собрались в зале. Дверь запрут, и их будет нетрудно перебить.

Эдиву охватил ужас:

– Но там будут женщины и дети!

Взгляд голубых глаз Бьернвольда стал холоден как лед.

– Это война, Эдива. Мы постараемся не трогать наших, но, если кого-нибудь из них убьют, тут уж ничего не поделаешь. Это единственная возможность вернуть Оксбери.

– Нет, – прошептала Эдива. – Я не стану помогать вам. Не хочу в этом участвовать.

Бьернвольд усмехнулся:

– Я говорил Годрику, что ты сошлась с норманном. Скажи, он тебя хорошо ублажает в постели? – презрительно прошептал он. – Ты кричишь от страсти, когда он влезает на тебя?

Эдива дала брату пощечину и закусила губу, пораженная своим поступком.

К ее удивлению, Бьернвольд не ударил ее, а лишь покачал головой и пошел прочь. Скоро он скрылся в лесу. У нее на глаза навернулись слезы. Братья хотели, чтобы она предала норманна. Но ее предательство станет причиной его смерти. Она не могла допустить этого. Тогда как остановить братьев, не позволить им того, что они задумали?

Предупредить норманна о том, что может произойти? Он решит, что устраивать праздник слишком рискованно, и отменит его. Деревенские жители, конечно, будут огорчены. Но если она промолчит, произойдет кровопролитие.

Эдива глубоко вздохнула и пошла по тропинке вдоль опушки, где деревья почти сбросили яркий осенний наряд. Сухая листва и лесные орехи похрустывали под ее ногами.

Кусты уже стояли голые, и только на колючих ветках боярышника виднелись ярко-красные ягоды.

В мучительных раздумьях Эдива подошла к воротам крепости. Ворота были открыты настежь. Она огляделась вокруг, отыскивая взглядом норманна. И тут ее окликнул женский голос.

Эдива увидела Голду.

– Миледи, наконец-то вы вернулись, – с насмешкой в голосе сказала она. – Что вас так задержало? Норманн говорил, что вы отправились в деревню передать крестьянам приглашение на праздник.

– А где сам хозяин? – строго спросила Эдива. Голда кокетливо прищурилась:

– Наверное, он все еще приводит в порядок свою одежду. Что за приятный денек выдался!

Эдива едва удержалась, чтобы не ударить Голду по наглой, ухмыляющейся физиономии. Она хотела было уйти, но слова Голды приковали ее к месту.

. – А этот норманн, он ничего!.. Жобер рассказал мне, что у него в Нормандии есть девушка, на которой он собирается жениться. Ее зовут Дамарис де Валуа. Дочь очень богатого господина. И красавица, как сказал Жобер. Нашему милорду нравятся женщины маленькие и изящные. Смешно, правда, леди Эдива?

– Иди работать! – с трудом сдерживая гнев, приказала Эдива.

Голда, расхохотавшись, убежала.

Эдива в сердцах топнула ногой. «Жобер рассказал мне...» Значит, норманна зовут Жобер. Она уже три недели спала с ним, но не знала его имени.

Ей хотелось убить его своими руками. Но нет, она сделает кое-что получше. Она разрушит все его надежды стать настоящим хозяином Оксбери. Надо только придумать, как обезопасить женщин и детей. Бьернвольд прав: война есть война.

Хотя норманн проявил себя как справедливый и щедрый хозяин, все равно он захватчик. Он здесь чужой и не имеет права на Оксбери. Она поможет своим братьям освободить поместье от проклятых чужеземцев.

– Мне эта затея не нравится, – заявил Алан.

Они с Жобером стояли на крепостном валу возле ворот и наблюдали за тем, как в крепость прибывают саксы.

– Знаю, о чем ты думаешь, – ответил Жобер, – но отменять праздник слишком поздно. Я сказал, что будет праздник, – значит, он состоится.

– Не сомневаюсь, что у половины, этих хитрых саксов в кушаках спрятаны ножи, а за голенищами сапог – кинжалы.

– В таком случае им придется сдать свое оружие. – Жобер кивком головы указал на стражников, которые обыскивали каждого, кто входил в ворота. К воротам подошла дородная пожилая женщина. Когда солдат потянулся к ней, чтобы задрать юбку, она возмущенно зашипела, словно рассерженная гусыня.

Жобер отвел взгляд. Неужели саксы считают его болваном, думая, что он позволит им пройти в крепость с оружием?

– Но мы не можем отобрать у них столовые ножи, – напомнил ему Алан. – Ими можно не только резать мясо, но и перерезать горло.

– Ты что, совсем не веришь в наших людей? Тебе кажется, что их может одолеть горстка крестьян, размахивающих ножами?

– Тем не менее мне эта затея не по душе, – проворчал Алан. – Взгляни на ту женщину, Жобер. Почему она так нервничает? Я только спросил у нее, когда будет готова пища. А она огрызнулась, словно я какой-нибудь дерзкий мальчишка.

– Ну, ты знаешь, каковы женщины. Они всегда нервничают по пустякам. Она, наверное, впервые принимает такое количество гостей и хочет, чтобы все было сделано наилучшим образом.

Алан фыркнул:

– Твое влечение к Эдиве тебя ослепляет. Обрати внимание – она часто поглядывает на ворота. Как будто ожидает, что что-то произойдет.

– Может, она хочет посмотреть, сколько пришло ее соплеменников?

– Не-ет. Она хочет убедиться, что мятежники из леса подготовились к нападению. Уверен, тут что-то затевается. Скоро сам убедишься в этом. Коварные саксы не оценили твоего дружелюбия. – Алан досадливо махнул рукой.

Эдива вышла во двор и сразу же взглянула в сторону ворот. Лицо ее выражало нетерпеливое ожидание. Теперь Жобер и сам заметил это и подошел к ней.

– Я и не подозревал, что в долине живет так много людей, – сказал он.

– Да. И я удивлена, что они все согласились прийти. Мне казалось, крестьяне побоятся, что их убьют, заманив сюда обещанием как следует накормить.