Во сколько там тихий час? Как в садике, честное слово. Зина «отстрелялась» быстрее всех и пошла отдыхать. Со стола было велено убрать Маугли. Я сладко зевнула и посмотрела на девчонку. Слава богу, не только меня припрягают.

Маша все время молчала за обедом. Мне было все равно, да и о чем мне с этой дикошарой разговаривать? Стоило нам остаться одним, мое любопытство все же взяло верх.

– Мари, давай я тебе помогу? – с самой очаровательной улыбкой предложила я, увидев, что девочка поднялась из-за стола. – Маша ничего не ответила, молча начав убирать посуду в раковину. – Маша, а почему ты зовешь Дениса папой? Разве твой папа не Антон? – задала я сокровенный вопрос.

– У меня два папы, потому что нет мамы, – ответила девочка.

– А где твоя мама? – спросила я.

– Мама умерла, когда меня рожала, – грустно ответила она.

– Прости, я не знала.

– Теперь знаешь, – буркнула Маша.

Блядь, неловко вышло. Девочку расстроила... Мы немного помолчали, занятые делом.

–Значит, твоя мама и папа Антон были женаты? – продолжила я выпытывать информацию. – А папа Денис? У него же есть невеста?

– Нету него никакой невесты. У папы Антона есть тетя Марина, но они не будут жениться.

Черт, я думала как раз наоборот, а оказывается Антошенька вроде как занят.

– А почему они не будут жениться? Разве ты не хочешь маму?

– Такую маму нет.

–А какую ты хочешь?

– Добрую, хорошую, чтобы нас любила.

– А эта... тетя Марина разве не такая?

– Она злая ведьма и не хочет жить в поселке, а только в городе.

– Откуда ты все знаешь?

– Я тебе что, маленькая что ли? – скривилась Маша. – Я уже все понимаю. И вообще, нам и втроем хорошо, без всяких там мам!

– Так не бывает, чтобы было два папы. Должна быть хотя бы одна мама.

– Еще как бывает!

– Не бывает!

– А вот и бывает! – разозлилась девочка. – Тебе просто завидно! Твой папа выгнал тебя из дома, потому что он тебя не любит!

Маугли показала мне язык и отвернулась к раковине. От злости я швырнула тряпку на стол и пошла в свою комнату. Пусть сама свои тарелки моет, раз такая умная!

Обидно было до слез. Девчонка была права, я немного завидовала тому, что ее любят сразу два отца, а меня даже один не любил. Легче от этого не стало. Я упала на кровать и обняла подушку.

Я тут второй день, а мне уже и так ясно, что у этих колхозников хорошая, дружная семья, хоть и странная. Любовь, забота, поддержка, понимание – здесь не пустые слова.

Женщина Антона умерла, и тогда Денис заменил племяннице одного из родителей. Это так благородно!

Интересно, Антон любил мать своей дочери? Наверное, да, раз он так сильно любит дочь. Он строг и холоден, но внутри него много отцовской любви. Денис вообще очень ласковый. А как он не раздумывая заслонил собой брата, когда я целилась в него из пистолета?

Я хотела ненавидеть Дубровиных всей душой, но было не за что. Так ничего и не придумав, я уснула.

– Эй, Чучундра, хватит дрыхнуть! – разбудил меня голос Маши.

– Еще раз назовешь меня Чучундрой, по башке получишь! – пригрозила я, потягиваясь в кровати. Тот, кто придумал обеденный сон, несомненно гений. Я почувствовала себя, как заново родилась.

– Я все папе расскажу, что ты мне угрожаешь! – уперев руки в бока, по-деловому ответила девочка.

– Пф! Да хоть обоим жалуйся! Ты еще и ябеда, оказывается?

– Хочу, чтобы они поскорее отправили тебя домой!

– Думаешь, мне тут нравится торчать? – усмехнулась я. – Интересно, чем я тебя не устраиваю?

– Если кто-то из пап на тебе поженится, то ты станешь моей мачехой, а мне это нафиг не надо!

Оу! Девчуля конкуренцию почуяла? Даже Маугли меня невзлюбила. Обидно вообще-то! Может я совсем дерьмовый человек, раз меня совсем никто не любит?

– Если ты хочешь, чтобы я поскорее свалила отсюда, ты должна мне помочь, – улыбнулась я. Маша недоверчиво посмотрела на меня, но в ее глазах зажегся огонек любопытства. – Нужно просто каждый день говорить своим папам, какая я нехорошая, тогда они меня выгонят, и я уеду к себе домой.

– И все? – удивилась Маша. Она подошла ближе и присела на край кровати. Это означало, что она мне поверила.

– И все. Но это будет не по правде. Мы будем играть с тобой в эту игру, и это будет нашим маленьким секретом. У девочек бывают секретики от мальчиков. Ты же умеешь хранить секреты?

Маша энергично закивала и протянула мне мизинец. Да ладно? Я сцепила свой мизинец с маленьким детским пальчиком, заключая, наверное, самый выгодный союз в своей жизни.

– А ты научишь меня снимать Тик Токи? – с надеждой спросила девочка.

– Твои папы разозлятся, – предположила я.

– Но ты же сама хотела, чтобы они разозлились?

– Ну, не настолько сильно! Это другое, Мари! – девочка расстроилась. Это было видно по ее лицу. Мне снова стало жаль девчонку. – А о чем ты хочешь снимать ролики? – не выдержала я.

– Про свою жизнь, – тут же оживилась девочка.

Что может быть интересного в жизни маленькой колхозной девочки? Я себе-то темы не могу придумать толком, а тут... Нужно что-то доброе, светлое, интересное. Где его искать? В навозе?

И вообще, почему мне жалко эту дикую? Блядь!

– Ладно, Мари! – сдалась я. – Только папам пока тоже не говори!

Маша вскочила с кровати и принялась радостно скакать по комнате.

Я снова ей завидовала. Как мало ей нужно для счастья...

Пока мы пили чай, я помогла Маше зарегаться в приложении. Девочка сидела рядом и, казалось, не дышала. Я чувствовала себя в этот момент каким-то Сантой. Одновременно с этим я понимала, какую ответственность я на себя беру, ввязываясь в это безобидное на первый взгляд дело.

Во-первых, она еще ребенок. Придется снимать что-то нейтральное, пристойное, соответствующее ее возрасту – полная противоположность моим роликам.

Во-вторых, в мире много «добрых» людей. Напишут Машке какую-нибудь чушь в комментарии, она будет потом сидеть реветь.

В-третьих, и в самых главных, ее папаши за то, что я выставляю частную жизнь ребенка на всемирное обозрение, не просто домой отправят, а прибьют.

Дело рисковое, но мне нужен союзник в моем не таком уж плохом плане, да и скучно же. Мне тоже пора бы что-то выложить в сеть. Подписчики ждать не любят.

Маша доверила мне выбрать аватарку. Я залипла на ее фотографии в телефоне. Их было достаточно много. Я листала и листала, а они все не заканчивались.