Изабелла кивнула и потянулась к телефону. Макс ответил сразу.

Не было никаких любовных преамбул. Он явно говорил из участка, она слышала в трубке шум голосов и телефонные звонки.

— Поступило много откликов на объявление, — коротко сообщил он, — Мы тщательно проанализировали их все и выбрали четырех мужчин, которые кажутся нам похожими на подозреваемого.

— Хорошо, — ответила Изабелла с усталым вздохом. Она уже начала сомневаться, сможет ли справиться с планом Макса. Больше всего ее беспокоил не риск — она доверяла Хоторну и знала, что он примет надлежащие меры предосторожности в тех местах, где она будет встречаться с этими мужчинами, — а ее способность притворяться и обманывать, особенно когда так много поставлено на карту. Хотя она была очень компетентна в своей работе, но никогда не считала себя очень общительной. Собственно говоря, в компании незнакомых людей Изабелла всегда чувствовала некоторую скованность и смущение.

— Ты хочешь передумать? — ровным голосом спросил он.

— Нет-нет! Я все сделаю, нам нужно поймал, этого человека. Не только для моего блага, но ради всех других несчастных женщин, которых он может наметить себе в жертву и превратить их жизнь в кошмар.

— Спасибо, — мягко сказал он. — Мы это ценим.

— Мы?

— Моя команда. И я, конечна.

— Итак, когда вы организуете встречи?

— Как можно скорее. Может быть, не завтра, а послезавтра. А с остальными ты встретишься в следующие три дня.

— Понятно.

— Тебе неудобно? — спросил Хоторн, и Изабелла ясно представила, каким острым стал его взгляд.

— Мой отец болен. Я собиралась поехать в этот уик-энд в Эдинбург навестить его.

— Мне очень жаль, — посочувствовал он.

— Что мой отец заболел или что я собираюсь в Эдинбург?

— Что твой отец заболел, конечно.

— Он категорически против того, чтобы я мчалась к нему, — сообщила Изабелла. — Дело в его гордости. Ему не хочется признавать, что он не в самом добром здравии. И чтобы я видела его в пижаме. — Слезы навернулись на глаза, когда она подумала о своем привередливом, яростно отстаивающем независимость отце и о грозящей ему перспективе потерять независимость и самоуважение. Но зачем она рассказывает все это Максу? Да еще таким гневным тоном, словно это его вина.

— Ты хочешь поехать? — спокойно спросил Макс, но в его голосе звучала озабоченность. Если она поедет в пятницу в Эдинбург, это, несомненно, сорвет его планы поскорее выманить преступника.

— Да, — ответила Изабелла, — но отец возражает. Вот в чем проблема.

— Понимаю.

— Что ты сделаешь, если я поеду? — спросила она с вызовом. — Попытаешься меня остановить? Я понимаю, что это сорвет твои планы по устройству «свиданий», и еще тебя волнует моя безопасность, но если я захочу поехать, то это будет мое решение. Ведь так?

— Да, — терпеливо ответил он. — Итак, ты собираешься уехать в Эдинбург на этот уик-энд?

— Не знаю. — Она чувствовала себя загнанной в угол, растерянной и по-детски упрямой. — Но если решу поехать, это мое дело.

— Конечно. Здоровье твоего отца должно стоять на Первом месте. Только дай нам знать о своем решении как можно скорее, — попросил он спокойно.

— Хорошо, — согласилась она, страдая от своей нерешительности.

— Мы с сержантом Хейс хотели бы встретиться с тобой, чтобы обсудить организационную сторону дела. Можно зайти к тебе домой сегодня вечером? Скажем, часов в семь.

Изабелла почувствовала легкое головокружение. Все смешалось. Она вспомнила, как лежала в постели с Максом позавчера ночью, как ее тело открылось для него. И вот теперь он разговаривает с ней вежливо, как чужой, словно они просто знакомые. А она так много узнала о страсти в тот единственный вечер, когда занималась с ним любовью. Макс пробудил в ней чувства, которые ее поразили, заставили задыхаться и таять от его прикосновений. Она помнила тяжесть его тела, твердого и жесткого по сравнению с ее мягкой женской плотью, как ее соски горели под его губами…

Изабелла стояла в своем кабинете в элегантном угольно-сером костюме, и ее заливала волна жара.

— Да, — тихо ответила она. — Часов в семь подойдет.

Они явились точно в назначенное время. Эмма Хейс вошла первой. Она была одета в полицейскую форму, придававшую ей более суровый вид, чем обычно. Изабелла спросила себя, не надела ли она ее нарочно, чтобы подчеркнуть серьезность задания, к которому они должны были приступить.

Макс сел в углу дивана, вытянув перед собой длинные ноги, его лицо было спокойным и непроницаемым. Изабелла не смела взглянуть на него, опасаясь, что ее чувства выплеснутся наружу и откроют позорную правду этой несгибаемо правильной Хейс.

Эмма взяла инициативу в свои руки. Прочитала краткие биографии четырех мужчин, отобранных для встречи с Изабеллой, а потом изложила план действий. У Изабеллы сложилось впечатление, что Эмма нервничает, словно проходит некое испытание, а Макс наблюдает за ней и оценивает, как экзаменатор. Она почувствовала симпатию к честолюбивой молодой женщине, на которую был устремлен холодный взгляд ее начальника.

— Мы постарались сопоставить то, что нам известно о Громиле… — Эмма внезапно замолчала и смущенно взглянула на Макса, но его единственной реакцией были слегка приподнятые брови. Он ясно давал понять, что сержант должна сама вести боевые действия. — Мы называем подозреваемого Громилой, мисс Брюс, — объяснила Хейс, и на ее щеках появилось два розовых пятна. — Нечто вроде клички. Надеюсь, это вас не слишком огорчает.

— Известие о том, что я иду на свидание с человеком по прозвищу Громила? Вовсе нет, сержант, — улыбнулась Изабелла, внезапно до нее дошел черный юмор этой абсолютно серьезной ситуации.

Эмма нервно откашлялась.

— Тех четверых, которых мы отобрали для свидания с вами, объединяет то, что они любят рыжеволосых женщин, занимающих высокие должности. Возможно, мне следовало поставить должности на первое место, — прибавила она и нахмурилась.

— Я думаю, вы были совершенно правы, поставив их любовь к рыжеволосым женщинам на первое по важности место, — возразила Изабелла. — Ведь он послал пряди волос по крайней мере трем, поэтому ясно, что волосы являются чем-то вроде спускового устройства. Сексуального спускового устройства, потому что, как известно, преследование носит сексуальный характер, не так ли?

Эмма посмотрела на нее с нескрываемым уважением.

— Да, именно так мы считаем.

Изабелла бросила дерзкий взгляд на Макса. Он смотрел ей прямо в глаза, и она поняла, что он — ее единственная любовь. Это было похоже на вспышку страсти. Единственная настоящая страсть в ее жизни, даже если они будут вынуждены расстаться.

— И как, по-вашему, я должна себя вести во время этих свиданий? — спросила Изабелла, с изумлением почувствовав себя сильной и решительной после всех страхов и неуверенности, которые в последнее время ее одолевали. — Мне придется стать превосходной актрисой, не так ли? И какую же роль вы для меня приготовили? Элегантной городской женщины с блестящей карьерой, соблазнительницы, девушки с золотым сердцем? Или всех трех?