Потушив лампу, я еще раз осмотрел комнату и вышел из нее. Запер за собой дверь и направился к лестнице, ведущей на второй этаж.

Здесь было три комнаты, и две из них оказались заставлены уже привычной отремонтированной либо подготовленной к починке мебелью. Правда, здесь были исключительно небольшие предметы интерьера — типа стульев и лавок. А вот третья комната была и спальней и кабинетом одновременно. В углу ютилась кровать с комком из одеяла и покрывала, на полу лежала брошенная подушка. А у окна расположился большой, заваленный бумагами стол — среди них я заметил розовый корешок квитанции из профсоюза. Осторожно вытащил ее, взглянул на бланк. Судя по цифре, Пахом сумел задолжать организации, значит, дела его и впрямь были очень плохи...

У стены стоял буфет, он был слегка выдвинут — для того, видимо, чтобы его можно было без труда протирать от пыли. На полочке за стеклом стояла бронзовая рамка со старым черно-белым снимком, на котором был изображен молодой Пахом и девушка в скромном закрытом платье. В волосы ее была вплетена светлая лента. Рядом с фотокарточкой расположилась выточенная из камня фигурка Искупителя, на шее которого висел кулон — такие обычно выдавали воспитанникам приюта на торжественном выпуске во взрослую жизнь. По обычаю, приютские дорожили этими вещицами и не выбрасывали их.

Третьим сокровищем, которое Пахом доверил буфету, была тарелка с рисунком Петрограда. Художник изобразил город серыми красками и только солнце было выделено несколькими нарочито грубыми яркими мазками. Внутри светила художник искусно разместил блестящие камешки, отражающие свет.

Я внимательно осмотрел все под бликами фонаря, но не нашел ничего подозрительного. И это как раз и наводило на нехорошие мысли.

Здравый смысл подсказывал мне, что в подобной мастерской обязательно должны были затаиться призраки. И даже без старинной чужой мебели в каждом доме всегда кто-то да задерживался. Особенно в доходных домах начала века. Во времена Смуты на рабочих окраинах творилось всякое, и после этого «всякого», в межмирье всегда оставалось много призраков тех, кто умер по независящим от него причинам. Но здесь же никого не было! Даже тени, если не считать некого намека в комнате Семки. Да и в существовании той я уже начинал сомневаться. Скорее всего, от блуждания в потемках я уже начал видеть то, чего не было.

Я потер подбородок, раздумывая, что же такого могло произойти. Причиной того, что дела у реставратора вдруг пошли неважно, явно были не призраки. И даже, скорее всего, не проклятые вещи, вроде той деревянной игрушки, вспоминать о которой мне не хотелось.

У меня даже мелькнула мысль, что неплохо было бы засыпать каждый предмет в мастерской солью — эта приправа помогала от случайного забредшего духа, который не владел собой в достаточной степени. Но после недолгих раздумий я все же отмел эту идею. Не в слабых духах тут было дело... Но что остается?

В дом, например, мог пробираться призрак, живущий неподалеку. Или же виной всем несчастьям Пахома был его подмастерье. Мастеровой доверял Семену, и даже если предположить, что парень и впрямь не был подлым, то он вполне мог стать одержимым. Сильный призрак был способен брать тело мальчишки под контроль на время. И парень мог даже не ведать, что творит... Тогда его эмоции были понятны. После отъезда призрак убрался отсюда вместе с носителем, и поэтому я не нашел его в доме.

— Чисто, барин!

Прозвучавший за спиной голос вырвал меня из раздумий. Я резко развернулся, но в дверях комнаты стояли только Леший и Митрич.

— Никого, — сообщил Леший. — И... чудно это! Район не самый хороший, а призраков в радиусе нескольких метров от дома нет.

— Останки в фундаментах есть, а призраков нет, — подтвердил Митрич.

— Действительно, чудно, — согласился я и направился к выходу из комнаты. — И от этого еще интереснее.

— Что будем делать? — уточнил один из бывших бандитов.

— Для начала наведаемся в градостроительную инспекцию и попробуем поискать данные о доме, — ответил я, запирая дверь. — Может быть, в этом кроется разгадка... Хотя, вряд ли, конечно. Дом стоит много лет, а неприятности в мастерской начались совсем недавно. Но эту теорию проверить все же стоит. А затем нужно будет найти подмастерье и поговорить с ним.

— Только дайте задание, господин некромант, мы его быстро разговорим, — с предвкушением предложил Леший.

— В этом мы умельцы, ваша светлость, — подтвердил Митрич. — Бить будем сильно, но аккуратно.

— Попробуем обойтись без этого, — остудил я пыл бойцов. — Сдается мне, что с мальчишкой не все так просто.

Глава 8 Разборки в маленьком кабаке

Машукова и его приятеля я нашел в заведении за углом. Они сидели за накрытым столом, на котором уже стоял практически пустой графин с вином. А щеки старых приятелей уже раскраснелись от хмельного — видимо, графин был не первым. С долгом Пахома куратор скорее всего уже расплатился, потому как, когда я вошел в кабак, рядом со столом, занятым Русланом Константиновичем и мастеровым, остановился услужливый официант. Он поменял тарелки, поставив напротив каждого свежую снедь.

— Павел Филиппович! — заметив меня, воскликнул Руслан Константинович. — Мы тут!

Он замахал рукой, привлекая внимание. И не только мое. Потому что в мою сторону обернулось сразу несколько посетителей. Я удостоился рассеянных взглядов. Впрочем, завсегдатаям этого заведения я скорее всего был неинтересен, и все тотчас вернулись к своим делам.