Гавриил с трудом удержался от очередного приступа смеха, он лишь сделал приглашающий жест, указывая направление к кабинету князя. Ева взяла Даниила под руку и незаметно чуть подмигнула ему, выражая благодарность за то, как он поставил на место Константина.

Они пересекли парадную залу, Гавр открыл перед ними дверь, ведущую в длинный коридор. Каблуки Евы громко цокали по паркету, Даниил по ходу осматривал висящие на стенах произведения искусства. Заканчивался коридор еще одной дверью. Массивной, дубовой, украшенной искусной резьбой.

– Отец просил вас зайти к нему перед началом ужина, – сказал оборотень. – Для частной беседы. Я, если можно, оставлю вас.

– Увидимся позже, дорогой, – Ева напоследок послала ему воздушный поцелуй.

Потом они с дознавателем шагнули в кабинет князя. Здесь царил полумрак. Окна были завешены тяжелыми шторами, даже несмотря на то, что на улице и без того уже темнело. Камин, огромный, богато украшенный мозаикой и позолотой, не горел. В середине комнаты стоял круглый стол и несколько высоких кресел с бархатной обивкой. И только на этом столе горела настольная лампа в алом абажуре. Князь при их появлении поднялся с одного из кресел, выпрямился по-военному, чуть склонил голову в скромном поклоне-приветствии.

Он был высок, как и все Романовы, худощав, строен. На нем были идеально сшитый черный костюм и белая сорочка. Черный узкий галстук был затянут под самой шеей. Лицо узкое, как и у его младшего сына, волосы темные, чуть вьющиеся, пострижены строго и коротко. Умные темные глаза впились в гостей, как два угля. На вид князю было около пятидесяти. На самом деле – сто шестьдесят. И для большинства Избранных Константин Константинович выглядел молодцеватым, пышущим здоровьем и полным сил.

Но только не для Евы. Увидев князя, она с трудом удержалась от возгласа удивления и беспокойства. Маг имела уникальный дар видеть реальный образ людей. И никакие чары, к которым явно прибегал князь, не смогли скрыть от нее его истинный облик. Ева видела перед собой больного несчастного старика. Землистый цвет лица, обвисшая кожа, запавшие глаза, сгорбленная, слишком тощая фигура. И это не горе подкосило его светлость. Князь был болен, возможно, умирал.

Ева понимала, что не сможет спросить его об этом прямо. Потому она взяла себя в руки, стараясь не показать, что видит князя настоящим. К тому же болезнь вряд ли сделала его более мягким и дружелюбным человеком.

– Ваша светлость, – Дан коротко поклонился. – Я, старший дознаватель Тайной Стражи Даниил Нарышкин, послан сюда распоряжением Главы Стражи для разбирательства в обстоятельствах смерти вашего племянника. Ева Куракина, кузина Главы Стражи, лучший маг-артефактор России. Она милостиво согласилась оказать нам честь и стать консультантом в этом деле. Указ Главы по сему поводу был предоставлен вам ранее.

Князь кивнул, принимая официальное представление дознавателя.

– Присядьте, – сухо предложил он и сам первым сел в кресло.

– Константин Константинович, – мягко вступила в разговор Ева, устроившись в другом кресле, которое ей любезно помог придвинуть Дан. – Прежде всего приносим вам свои соболезнования. И от нас лично, и от имени моего кузена Михаила, Главы Стражи.

– Я просил лично Главу Стражи принять участие в расследовании, – ровным официальным тоном ответил князь. – Но если он счел нужным поручить расследование вам, я, конечно, соглашаюсь с его решением.

Даниил отметил, что ему знакомы эти ноты. Так же, вроде бы ровно, но в то же время с каким-то скрытым пренебрежением, говорил с ним князь и ранее, когда Дан приезжал в Петербург много лет назад с отцом. Те же ноты уже сегодня слышал страж в тоне Константина-младшего. Но если в юности высокомерие представителя императорского дома задевало Даниила, то теперь ему не было до этого дела, собственный ранг дознавателя был, возможно, выше, чем нынешнее положение князя.

– Итак, – между тем продолжал Константин Константинович. – Как мне известно, вы уже провели некоторые изыскания?

– Да, – таким же сухим тоном ответил ему Даниил. – Мы быстро установили, что ваш племянник Николай был убит сегодня ночью, где-то после полуночи. По пока не известным нам причинам, он сам привел своего убийцу в фонд Пушкинского Дома, чтобы доказать ему, что там хранится подделка знаменитого перстня известного российского поэта Пушкина. И там же, прямо в зале, Николай был убит неизвестным. Орудием убийства стал обычный огненный шар.

– Подделка! – Князь резко дернулся, сел прямо в кресле, хотя до этого момента расслабленно упирался спиной о высокую спинку. – Но это невозможно!

– Предмет не был украден, – мягко, почти вкрадчиво заметила Ева. – Доказать, что это не настоящий артефакт, не составит труда. Возможно, именно перстень был нужен убийце. Но когда он получил доказательства, что обрести желаемое невозможно, в приступе ярости убил Ника. Хотя… Дальнейшие действия преступника говорят о его возможности быстро находить выход из рискованных ситуаций.

– Ева, – Константин Константинович обратил на девушку тяжелый взгляд, – сколько лет ты проработала в моем фонде? И теперь ты вправе говорить о подделках?

И вновь дознаватель отметил неприятный факт, что его светлость больше переживает из-за поддельного перстня, чем по поводу смерти своего племянника.

– Константин Константинович, – тон Евы по-прежнему был спокойным и почти ласковым, – мы с вами оба знаем, что за время моей стажировки лично меня всегда интересовали совершенно иные артефакты. Да, я не единожды выполняла ваши задания в Пушкинском Доме. И всегда, заметьте, всегда они касались малых про́клятых артефактов. Вещи поэта вообще никогда не представляли лично для меня интереса. Да и вы, зная об этом, не поручали мне проверку истинности этих предметов. Так зачем мне было проверять тот перстень? И в вашем штате достаточно артефакторов, способных выяснить истинность перстня и без меня.

Князь напрягся. Он хотел бы ответить резко. Хотел бы поставить эту девчонку на место. Вот только сейчас именно от нее зависело и расследование обстоятельств смерти Николая, и возможность скрыть факт подделки.

– Я уверен, что вы легко сможете доказать, – в тоне князя появились приказные ноты, – что злоумышленник, убив моего племянника, смог заменить перстень на поддельный.

– Нет, – четко и безапелляционно возразил Дан. – Перстень был подменен в 1917 году на выставке, посвященной очередной памятной дате поэта. Тогда же, насколько я знаю, было похищено и еще одно кольцо, принадлежащее Пушкину. Перстень Воронцовой. Но эти преступления не имеют никакого отношения к дню сегодняшнему.

Князь молчал. Возражать не имело смысла. Приказам эти двое не подчинялись.

– Что-то еще? – надменно спросил его светлость у своих гостей.

– Да, – Ева чуть нахмурилась. – В этом деле есть несколько непонятных моментов. Один из них – тот путь, каким преступник покинул фонд. Ник открыл портал. После его гибели чары развеялись. И убийца ушел через одну из реальностей, открыв проход в комнате работы с артефактами. Как мы все знаем, найти вход в ту комнату может лишь тот, кому приходилось ранее в ней бывать.