Спустили одну из китобойных лодок и в ней свезли нас к берегу: Уилсона, Гриффиса Тэйлора, Пристли, Эванса и меня. Было столько охотников, что, вместо обычной команды, на весла сели Отс, Аткинсон и Черри‑Гаррард; последний поймал несколько крабов.

Прибой не позволил нам высадиться. Я было надеялся удостовериться, можно ли пройти между ледяной грядой и скалой — путь, по которому Ройдс однажды добрался к месту гнездования императорских пингвинов. Подходя к углу, мы увидели, что большая глыба морского льда втиснулась между Барьером и скалой и повернулась настолько, что нижняя поверхность ее поднялась фута на три или четыре из воды. На самом верху глыбы сидели старый линявший императорский пингвин и молодой, терявший пух. (Пух уже сошел с головы и с крошечных крыльев и начинал сходить с груди.) В таком возрасте и в этой стадии развития императорский пингвин доселе нам был незнаком. Было бы торжеством изловить этот экземпляр, но к нему нет доступа. Прелюбопытный вид представляли ноги и хвосты двух пингвинов и крыло взрослой птицы, торчавшие из нижней поверхности застрявшей льдины. Птицы, очевидно, замерзли на ней, и теперь вода замывала их под льдину.

Убедившись в невозможности высадиться из‑за прибоя, мы гребли вдоль скал, но недолго. Скалы мыса Крозье необычайно интересны. Каменная порода, из которой они состоят, по большей части туф вулканического происхождения, заключает в себе толстые пласты столбообразного базальта. Можно было проследить красивые узоры, выведенные искривленными и втиснутыми в туф колоннами, а также полые пещеры с цельными и наполовину усеченными столбами. В темно‑коричневой каменной массе попадались ярко‑желтые полосы, происходящие, по мнению геологов, от действия разных солей на камень. Скалы местами нависли. Местами море под ними выдолбило длинные, низкие пещеры и продолжало врываться туда по гладкой наклонной плоскости. Отовсюду нависали ледяные сосульки, и в одном месте из них образовалась как бы бахрома, из которой постоянно падали оттаявшие капли, образуя миниатюрный водопад. Казалось, точно большой брандспойт льет воду через край скалы. Проплывая близко мимо отвесной скалы, мы слышали очень внятное эхо. Затем мы возвратились на судно, тем временем пытавшееся развернуться в бухте. Это оказалось очень нелегким делом.

Создалось довольно опасное положение, когда приходится ощупью пробираться в каком‑нибудь сомнительном проходе.

Китобойная лодка была поднята, и мы отправились к тому месту, где пингвины кладут яйца и выращивают детенышей. Всякая надежда найти удобное место для высадки почти что исчезла.

У самой колонии пингвинов было несколько стоявших на мели айсбергов. Мы подошли к ним совсем близко и несколько раз опускали лот. Он достигал глубины от 12 до 34 морских саженей. У подножия колонии, очевидно, имеется довольно обширная отмель. За несколькими подобными же айсбергами, вероятно, есть удобные якорные места, но нет ни одного укрытия, дозволяющего высадиться на плоский берег, о который неустанно разбиваются волны. Чтобы выгрузить припасы, потребовались бы недели, и кто знает, во сколько времени нам удалось бы высадить лошадей и моторные сани. Пришлось скрепя сердце отказаться от нашего излюбленного плана — такая жалость! Все на этом берегу сулило хорошую зимовку: удобное место для дома, лед в качестве запасов воды, снег для животных, покатые склоны для бега на лыжах, обширные гладкие каменные площадки для прогулок. Близость к Барьеру и колониям двух видов пингвинов, удобный подъем на вулкан Террор создают благоприятные условия для биологических и других исследовательских работ. Тут же хорошие обсервационные пункты для всевозможных наблюдений, довольно удобный путь на юг с невозможностью быть отрезанным и пр. и пр. Очень жаль бросать такое место!

Проходя мимо колонии пингвинов, я подумал, что мы вряд ли правы, полагая, что все гуано сдувается ветром. Мне кажется, что местами должны быть порядочные накопления его. Пингвины с судна ясно видны. Большая колония занимает огромную площадь и, должно быть, простирается до пределов удобной и укрытой местности. Малая колония разбросана на отдельных участках. И ту и другую колонии, по‑видимому, можно еще значительно расширить. Такие свободные площадки были бы идеальным местом для зимней станции, если б только найти легкий способ выгрузки.

Я заметил много отдельных групп пингвинов на снежных склонах к морю, далеко от колоний; трудно себе представить, зачем бы им так далеко уходить?

Пока мы стояли напротив колонии, у самого судна поднялись на поверхность несколько китов‑косаток. Житье им тут с этими тысячами пингвинов, снующих у них под носом.

Видели старый сигнальный шест, оставленный нами, когда мы здесь стояли с судном «Дискавери». Он торчит так же прямо, как когда его поставили. Мы сличали все, что видели, со старыми фотографиями. Ни в чем не заметно перемены. Это очень удивительно, в особенности относительно края Барьера.

На запад от колоний пингвинов идет неприступный берег с высокими ледяными утесами, и местами из‑подо льда выглядывают голые скалы. Даже если б здесь возможно было высадиться, от поверхности Барьера нас отрезали бы снежные скаты с глубокими трещинами. Нет никакой надежды найти удобное место до мыса Ройдса. Все занялись наблюдениями по намеченной мной программе, которая излагается ниже.

Гора Террор несколько часов назад очистилась от облаков, и вид ее несколько раз менялся. Подняться на нее, наверно, будет легко. Залив с северной стороны Эребуса значительно глубже вдается в берег, чем это отмечено на карте.

Солнце весь день упрямилось: то выглядывало, то опять скрывалось. Отсутствие его весьма ощутимо.

Программа

Брюс проверяет скорость хода посредством ручного лага.

Боуэрс отмечает высоту предметов, встречающихся на пути.

Нельсон записывает результаты.

Пеннел отмечает на карте местоположение с носа и кормы.

Черри‑Гаррард записывает результаты.

Эванс наблюдает и зарисовывает на плане местность по траверсу.

Аткинсон записывает результаты.

Кэмпбел измеряет поперечные расстояния посредством искателя.

Райт записывает результаты.

Ренник измеряет глубину машиной Томпсона.

Дрейк записывает результаты.

Остров Бофорта выглядит очень черным с юга.

10 ч 30 м. Мы встретили лед у Птичьего мыса. Прошли несколько перемычек. Впереди есть открытая вода, но я опасаюсь, что в проливе встретится довольно толстый лед.

Среда, 4 января, 1 ч пополудни. Мы обошли Птичий мыс и теперь видим место нашего назначения, но сомнительно, доходит ли открытая вода так далеко.

Мы пошли по открытому каналу вдоль самого берега. Птичий мыс имеет округленную форму со многими выступами. Трудно сказать, который из них настоящий мыс.

Такая же суровая, неприступная, льдом окованная береговая линия простирается непрерывно от колонии пингвинов, что на мысе Крозье, до Птичьего мыса. На запад от последнего есть обширная площадь земли, на которой находятся одна большая колония и несколько маленьких.