Жак — другое дело. Он, хоть и мой конюх, но это не отменяет того факта, что он из воинского сословия. Считай, после этого похода Жак уже почти мой ближник, а также управляющий хозяйством. По крайней мере, он себя таковым уже считает. И свои намерения он уже подтвердил неоднократно, когда брался за оружие и вставал рядом со мной. К примеру, как в ту ночь, когда на наш лагерь в лесу вышел очнувшийся от зимней спячки пещерный медведь. К слову, в ту ночь все парни хорошо показали себя. Никто не испугался. Даже Кевин был готов стрелять из арбалета. Эту зверюгу мы не убили, но от лагеря отогнать смогли.

— Как тебе дом?

— Старый, но крепкий, — кивнул Жак. — И не сырой. Но работы вокруг полно. Будет, чем занять этих дармоедов.

— Ты только не переусердствуй, — предупредил я.

— Ничего с ними не случится, — успокоил меня Жак. — Лбы крепкие, к тяжелой работе на земле привыкшие.

— Ста крон хватит?

— Даже останется, — отмахнулся Жак.

— Уверен, что нам все это нужно? — спросил я.

— Конечно! — уверенно ответил он. — Зачем каждый день бегать на рынок и тратить такие деньжищи на пропитание, когда у вас на заднем дворе почти все готово к ведению собственного хозяйства? Так все делают. Тем более, что мы здесь надолго.

— Делай как знаешь, — пожал плечами я.

— Мы с Гуннаром запланировали на днях метнуться в соседнюю деревушку и прикупить всякого разного. Несколько коз, гусей и курей, семян всяких. Ну и по мелочам разного. Инструмент опять же… Но это уже в городе. В общем, будем обживаться, чтобы вам, господин, удобства все создать.

— И о себе не забыть, — хмыкнул я.

— Без этого никак, — вернул мне ухмылку Жак. — Тем более, не я придумал самому себе эту головную боль.

— Да уж, — вздохнул я. — Кто бы мог подумать, что быть рабовладельцем — это такая морока? Кстати, о тренировках тоже не забывай.

Жак поморщился.

— Не забуду, как тут забудешь… Но не нравится мне все это. Вдруг, кто прознает, что вы приказали сервов смертному бою учить? Проблем тогда не оберешься.

— Это уже моя забота, — отмахнулся я. — А твоя — научить. Тем более, что деньги ты уже взял.

— Взял, но предупредил, что воинов из них все равно не получится. Разве что из Гуннара толк будет… Но не сразу.

— А я и не прошу тебя из них легендарных воинов делать, — возразил я. — Мне важно, чтобы за себя постоять смогли. Тем более, что парни не трусливые. Медведя, конечно, испугались, но не дрогнули ведь. Не отступили.

— Это да, — тяжело вздохнул Жак. А у самого в глазах одобрение. — Смелые, хоть и крестьяне.

— А что касается сервов… — произнес я. — Так это ненадолго.

— Освободить решили? — удивился Жак.

— И не только… Им, конечно, пока безопасней моими сервами числиться, но в будущем я не собираюсь вечно, как перекати-поле, по миру носиться. Женюсь, остепенюсь. Как землей обзаведусь, сдам им в аренду и денег на развитие хозяйства подкину. И тебя над ними приглядывать поставлю. Вместе богатеть начнем. А насчет смертного боя… Так это для защиты скорее. Соседские дружинники захотят пошалить, а не тут-то было. Парни их на копья поднимут.

— А потом у вас с соседом из-за этого войнушка начнется, — покачал головой Жак, но по взгляду вижу, идея пришлась ему по душе. — Где это видано, чтобы крестьяне служивых на копья брали?

— С соседями разбираться — это уже моя забота, — ледяным тоном произнес я. — Мне важно, чтобы все знали, что на защиту моих земель даже крестьяне с оружием встать могут. И это не считая того, что у меня своя дружина будет. А своих в обиду я не дам.

— Складно, — качнул головой Жак. — И парни за вас в огонь и воду пойдут, после всего, что вы для них сделали. И детям своим наказ дадут, чтобы за вас Пресветлой молились.

Я лишь пожал плечами.

— Все в этом мире взаимосвязано. Вам хорошо — мне тоже хорошо, и наоборот. Если все с умом сделать, да по доброй воле — можно ведь неплохо жить.

Особенно, если живешь в последний раз… Но этого вслух я уже не говорил.

Мы еще некоторое время пообщались, а потом я поднялся к себе. Надо как следует выспаться. Завтра снова в путь.

Перед сном, когда по своему обыкновению проверить мою комнату зашел Бертран, у меня состоялся с ним тяжелый разговор.

— Значит, так, — начал я, доставая из шкатулки свитки и раскладывая их на письменном столе. — Слушай и запоминай.

Мой старый слуга, чувствуя ответственный момент, молча кивнул. Напряженно рассматривая бумаги, он то и дело пытался заглянуть мне в глаза. Видимо, силился понять, что происходит.

— Я хочу, чтобы ты сейчас сосредоточился и выслушал меня с холодной головой. Договорились?

Бертран снова кивнул. Старик явно старался выглядеть спокойным, но его выдавали руки. Тонкие узловатые пальцы нервно перебирали полы сюртука.

— Сам знаешь, куда я завтра отправляюсь. И о причинах ты тоже знаешь. Много раз уже объяснял. Геройски умирать во славу короны я не собираюсь. Но случиться может всякое.

Старик вздрогнул и осенил меня охранным знаком Пресветлой.

— Поэтому я подготовил несколько распоряжений, на всякий случай, если вдруг…

В глазах старика появились слезы.

— Оплакивать меня еще рано, — улыбнулся я и ободряюще хлопнул его по плечу. — Тем более, что убить меня не так уж и просто. В этом ты уже смог убедиться.

Бертран моей веселости не разделял, равно как и идеи отправиться на фронтир, но слезы лить прекратил.

— Со вступительной частью мы, надеюсь, закончили, — усмехнулся я и указал на первый свиток. — Переходим к основной… Вот это — мое завещание. Большая часть моего имущества после моей смерти перейдет тебе. Деньги в банке, несколько драгоценных безделушек и еще по мелочам. Этого тебе, думаю, хватит на то, чтобы прожить остаток дней, не бедствуя и в собственном доме. Документ составлен и заверен господином Клюзе. Если вдруг у тебя возникнут проблемы, он обещал помочь. Человек он честный, я ему верю. Далее…

Я указал на завещание.

— Фургон и двоих тяжеловозов завещаю отдать Жаку. Но сперва он должен будет отвезти вас в Сардан к господину Клюзе. Далее… Вот эти пять свитков…

Я разложил на столе пять свернутых в трубочки листов, закрепленных печатями.

— Это документы парней, где говорится, что они свободные люди. Также я завещал им по двадцать крон. На первое время, думаю, им хватит. Кевину я оставил сотню. Он у нас парень особенный, но одинокий. Его бы в столицу на учебу. Дар развивать. Ты ему помоги, если сможешь, хорошо?

— Я его не брошу, — сжав ладони в кулаки, произнес Бертран. — Он выучится и станет великим магом.

Я кивнул и улыбнулся. Вот и хорошо. А то старик совсем уже расклеился. Главное — перенаправить внимание. К Кевину он прикипел. Опекает его, как курица-наседка. И пацан за Бертраном хвостиком везде ходит.