Тем не менее очень скоро с экспедициями стали происходить какие-то необъяснимые вещи. Пропавшая в день 12-1-1 ИЛ группа вдруг возвратилась двадцатого. Ее члены, не в первый раз спускавшиеся в лабиринт, не подозревали, что пробыли внизу девять дней, и представили обычный отчет. Мало того, у них еще и осталась провизия, словно они действительно провели в лабиринте всего несколько часов.

Третья группа от 27-1-1 ИЛ столкнулась с другим отрядом. В соответствии с приказом писцы обменялись табличками, чтобы отметить на них свои данные. Лишь через полчаса после того как они разошлись, писец третьей группы от 27-1-1 ИЛ заметил, что его напарник неверно отметил дату и номер группы: 2-я/22-1-1 ИЛ. Только выйдя из лабиринта, он понял, что тот написал. Организовали поиски группы, чей маршрут совпадал бы с третьим отрядом, но в тот день такая группа не выходила. Пропавших групп в лабиринте тоже не числилось. Более того, когда на следующий день проверили таблички второй группы от 22-1-1 ИЛ, в них стояла пометка о встрече с третьей группой от 27-1-1 ИЛ, причем писец мало что мог вспомнить об этой встрече. После такие случаи не раз повторялись и даже приводили к человеческим жертвам. Четвертая группа от 5-2-1 ИЛ вернулась из лабиринта с трупом одного из своих товарищей. «Командир приказал, — рассказывал писец, чтобы мы попытались задержать членов второго отряда 16-1-1 ИЛ за предоставление неверных данных. Поскольку члены второй группы утверждали, что все сказанное ими — правда, и ставили под сомнение номер нашей группы, мы потребовали, чтобы они сдались в плен, но, встретив сопротивление, применили силу. Два члена второго отряда 16-1-1 ИЛ были убиты, а последний, увидев, что дело плохо, бежал». Позже вторая группа 16-1-1 ИЛ действительно пропала в лабиринте. Ее маршрут, по крайней мере в самом его начале, в точности соответствовал тому, что был указан на их табличках, принесенных 11 дней назад. По истечении нескольких месяцев Дедал свел воедино все данные и убедился в том, что карта, которая получилась в результате, абсолютно нереальна. Она не давала возможности сориентироваться в лабиринте, разве что в первых десяти коридорах, которые изучили более или менее тщательно. До настоящего плана, который позволил бы перемещаться по всему лабиринту, было так же далеко, как и в первый день работы. Исследование приостановили, и мастер погрузился в изучение полученных данных. Через два месяца он нарисовал новую, исправленную карту лабиринта, которая вышла такой же нереальной, как и предыдущая. Дедалу пришлось сказать Миносу, что лабиринт непознаваем силами математических наук, по крайней мере в той степени, в которой они были ему известны. Сам мастер подозревал, но никак не мог доказать, что переходы движутся, повторяя путь небесных тел во Вселенной, следуя непознанным законам астрономии. Это объясняло и изменчивость переходов, и временную путаницу.

После долгих раздумий на четвертом месяце второго года ИЛ Дедал отказался от идеи познать лабиринт.

— В плане нет необходимости, — сказал он царю, — ведь если лабиринт не поддается логике, вероятность того, что пленник, кем бы он ни был, найдет дорогу наружу, резко уменьшается.

Оставалось всего несколько месяцев, до того как Ариадне и Астерию исполнится пять лет. По Кноссу уже ходили слухи о том, что кроме Ариадны Пасифая родила мальчика, сына Диониса, воплотившегося в быке Миноса, чтобы соединиться с царицей, в которую вселилась коровья богиня. Никто не видел таинственного сына Пасифаи, но люди не сомневались в его существовании и дали ему прозвище Минотавр. Тщетно Минос пытался покончить с этими слухами, которые, и он знал это как никто другой, были весьма близки к истине. Узнав о том, что горожане каждый год отмечают день рождения царя и царицы, исполняя на празднестве неприличный танец, в деталях повторяющий совокупление царицы и Диониса, Минос под страхом смертной казни запретил этот праздник.

На рассвете того дня, когда Астерию исполнилось пять лет, Минос предстал перед царицей.

— Отдай то, что теперь принадлежит мне.

— Ты что, считал каждый день с момента его рождения, чтобы ненароком не упустить своего? — воскликнула царица, с трудом сдерживая гнев. — Что ж, уговор есть уговор.

Астерий предстал перед отчимом. На его бычьей голове уже начали прорезаться маленькие рожки. Тело мальчика было сильным и крепким, как у молодого атлета.

— Послушай меня, мальчик, — сказал Минос, с трудом перебарывая отвращение, которое вызывал у него этот получеловек-полузверь, — с сегодняшнего дня твоя жизнь сильно переменится. Тебе предстоят нелегкие испытания…

— Я знаю свою судьбу, — перебил его Минотавр сильным и звучным голосом, столь неподходящим его возрасту и облику, — и я готов принять ее.

Минос оторопел, услышав эти слова. Астерий был слишком умен для пятилетнего ребенка, если только не мать заставила его выучить эти слова, чтобы он бросил их в лицо своему отчиму и палачу, когда придет время. На мгновение в голову Миноса закралась мысль, что его обманули, что пять лет — чрезмерно большой срок для существа, чье тело живет по другим законам, нежели людские. Впрочем, царь хотел забрать ребенка в пять лет, потому что боялся, что тот будет сопротивляться его решению. А если он готов принять свою судьбу, возраст и ум не имеют ровным счетом никакого значения.

Астерий больше не сказал Миносу ни слова. Он поклонился матери и молча последовал за отчимом. Во дворе их ждали Дедал и три паланкина, у носильщиков были завязаны глаза. В сопровождении царской гвардии небольшой караван направился к горе Юктас. Из-за занавесок Минотавр с тоской наблюдал за последним в его жизни восходом солнца.

Если Астерий воспитывался за стенами дворца, то Ариадна, напротив, росла на воле. У нее были рыжие прямые волосы и зеленые глаза, еще более чарующие, чем у матери. Чтобы сохранить белизну ее кожи, Пасифая заставляла девочку ложиться спать поздно ночью и вставать после обеда. Любимым занятием царевны было играть в саду и качаться на качелях, которые соорудил для нее Дедал. Днем на ветвях тиса пели птицы, ночью — ухала одинокая бурая сова. Еще девочка любила прясть, завороженно глядя на бесконечный бег веретена.

Через год после рождения Ариадны и Астерия царь отпраздновал рождение своего наследника Андрогея и его сестры Федры, а еще через год у Миноса и Пасифаи родились два мальчика: Катрей и Главк. Затем царица наложила на себя заклятие бесплодия. «Я не хочу делать Миноса сильней, — говорила она, — рожая ему мальчиков, которых так ценят ахейцы».

Ариадна была любимой дочерью Пасифаи. Однажды ночью мать тайком наблюдала, как ее маленькая Луна качается на качелях в лучах луны настоящей. В воздухе послышалось уханье совы, и под ноги Ариадне вдруг выскочил заяц. Не медля ни секунды, девочка спрыгнула с качелей и схватила зверька за шею.

Пасифая поспешно отвернулась, она не стала смотреть, как ее дочь зубами вырывает куски мяса из тельца беззащитного животного.

Однажды вечером Дедал сидел в висячих садах восточного крыла, удобно устроившись на каменной скамье, и размышлял о том, не вернуться ли ему к одному из своих неудавшихся изобретений: крыльям, которые дали бы человеку возможность летать. Его рассеянный взгляд упал на Ариадну, которая танцевала на площадке, расположенной несколькими уровнями ниже. Рядом сын Дедала Икар неуклюже пытался повторить изящные движения девочки. На фоне ее легкого кружения тяжелые шаги Икара казались злой пародией, неловкими потугами пьяного попрошайки. За Ариадной на земле стелилась цепочка следов, рисовавшая причудливый узор. Просто так, чтобы чем-то занять мозг, изобретатель попробовал понять логику танца, непонятным образом ускользавшую от него. К удивлению Дедала, танец оказался гораздо сложнее, чем можно было ожидать от маленькой девочки. Чем-то он напоминал знаменитый танец Пасифаи с быком. Его траектория тяготела к спирали, но круговое движение всякий раз внезапно обрывалось и начиналось вновь.