Танцы и пение не затихли, даже когда подрались ондатра и пьяный мангуст. Потасовка только подхлестнула музыкантов, и они заиграли быстрее.

Веселье потихоньку выдыхалось, пары одна за другой разбредались в лес и по хижинам. Вскоре играли лишь черепаха да Джон-Том, но и они по взаимному согласию одновременно остановились. Пора было расходиться на ночлег. Джон-Том не чуял под собой ног от усталости, зато душа у него пела – играть так же приятно, как и творить чудеса, особенно перед отзывчивыми слушателями.

Благодарный лис проводил гостей в пустующую хижину.

– Ну, приятель, давай теперь о пиратах.

Но лис пропустил требование выдра мимо ушей.

– Вас накормили вволю?

– Ага, от пуза, но…

– Добро! Видите ли, к утру оголодаете. Может, среди ночи нежданно скоропостижно избавитесь от ужина. Болото такое. – Он хихикнул. – Остерегайтесь аллигаторов и змей, а то можете лишиться не только ужина.

Посмеиваясь себе под нос, лис побрел обратно на площадь. Джон-Том обратил внимание, что он слегка колченог. Две мыши выгребали угли из костра.

Улегшись, Джон-Том обнаружил, что постель не только мягкая, но и довольно длинная и почти вмещает его долговязое тело.

Мадж присел на краешек соседней койки.

– Ну, ты понял что-нибудь?

– Фиг его знает, приятель, – задумчиво ответил выдр. – Довольно дружелюбны. Впервые вижу такое по-приятельски настроенное сборище.

Впервые вижу, чтоб такая толпа побросала все дела и ринулась развлекаться с чужаками.

– А еще я впервые вижу типов, из которых прямой ответ клещами не вытянешь.

– Можа, они чересчур развеселились, парень?

– Не исключено. А может, они не говорят о пиратах, потому что это не к добру. Вполне резонно, если мерзавцы, которых мы разыскиваем, во множестве шастают здесь. Узнаем об этом утром, если сумеем загнать в угол одного из этих жизнерадостных парнишек и привязать его к обеденному столу.

– А до той поры постараемся выспаться.

Джон-Том пробудился от прикосновения к плечу чьей-то лапы. Не слышно было ничего, кроме гвалта ночных тварей на болоте, зато в темноте виднелся склонившийся над ним мохнатый силуэт.

– Мадж? – с трудом разлепляя веки, пробормотал Джон-Том.

– Нет. Тихо, человек.

Силуэт повернулся и подкрался к постели выдра.

– Не беспокойся насчет меня, незнакомец, – услышал Джон-Том шепот своего друга. – Я проснулся, как тока ты ступил на помост.

– Вижу.

Посетитель, несомненно, видел также и отблеск луны на лезвии ножа выдра.

– Для завтрака рановато, а для пожелания сладких снов чуток поздновато. Чего надо?

– Помочь вам. Я слушал во время танцев, разговоров и всей этой чуши собачьей и услышал все до последнего. Пришел сказать вам.

Джон-Том сел. Глаза его привыкли к темноте, и теперь он видел, что ночной гость ростом и осанкой напоминает Маджа. На первый взгляд казалось, что незнакомец надел маску, чтобы изменить внешность, но затем Джон-Том сообразил, что это естественная раскраска.

– Звать меня Перестраховщик. – Во время разговора енот то и дело поглядывал в окно. – Я слышал большую часть ваших речей с лисом и прочими. Ты ищешь свою суженую.

– Во всяком случае, любимую.

– Дело как раз в любви.

На Перестраховщике был жилет и короткие штаны с дыркой сзади для пушистого серого хвоста.

– Лис сказал нам, что обсудит проблему Маджа утром, – сообщил Джон-Том и тут же увидел, как прищурились темные глаза.

– Лис говорит что угодно, лишь бы уйти от темы.

– Вы знаете что-то о пиратах?

– Еще бы об них не знать! Мы продаем им продукты и прочее, а порой двое-трое из наших помогают с работами по кораблю. Они бросают якорь чуть к югу.

– Мы просто не доплыли, – пробормотал Джон-Том себе под нос.

– Вы снабжаете их – и что с этого имеете?

– Деньги, товар. – Енот пожал плечами. – Ни то ни другое не заработано честным трудом, уж будьте покойны. Наша деревня тут отрезана от мира. Иметь с ними дело страшно выгодно, и никто не спрашивает, чем они платят.

Он возмущенно сплюнул.

– Но ты-то не таков? – Сна у Джон-Тома не осталось ни в одном глазу.

– Меня мутит от ихних грязных делишек, но Перестраховщика никто не слушает. Народ слушает лиса, который говорит, что ежели мы не продадим им продукты, то золото получит соседняя деревня или еще какая.

Говорит, мы никому не пускаем кровь. А мне сдается, ежели берешь деньги, то берешь и кровь, что их запятнала, уж будьте покойны. Когда тебе платят шелковым платьем или сапогами, а на них пятна, то соображаешь, что это не по вине портного или сапожника. Вы понимаете, о чем я?

– Мы понимаем, о чем ты, приятель. – Мадж приподнял нож.

– Может, они отвезли твою даму куда-то еще и торгуют ею за золото?

Только не тут. Болотный народец не промышляет живым товаром. Это по части других.

– Зачем ты нам все это говоришь? – Джон-Том торопливо одевался.

– Я спросил себя: «Перестраховщик, твои слова чего-нибудь стоят, или из тебя просто прет болотный газ?» Так что решил прийти и помочь вам, парни, потому что ваша потеря дороже золота. Не знаю, может, нас и убьют нынче ночью, но я могу свести вас к стоянке пиратов. Помогу, чем могу.

– Чертовски любезно. Только покажи, где они, а мы с Маджем сделаем остальное. Незачем тебе лезть в чужую драку и рисковать своей жизнью.

– Я? Мне жить-то незачем, – печально ответил Перестраховщик. – Два года тому назад по болоту пронесся великий шторм. Огромная волна накатила с самого моря прямиком на деревню. Большая часть наших знала, что она идет; забрались на деревья, потом спустились и починили дома.

– Он внезапно охрип. – Моя подружка и двое детенышей собирали устриц.

Не поспели назад, а я не поспел предупредить их. Устриц смыло, жену и детишек смыло…

Голос енота прервался, он шумно сглотнул. В хижине наступила мертвая тишина.

– Так вот что заставляет тебя помочь нам? – наконец пробормотал Мадж.

– Вот почему я понимаю твои чувства. Моих любимых отнял шторм, твою – пираты. Со штормом ничего не поделаешь, но с пиратами можно. Так не волнуйтесь же за старика Перестраховщика, слышите вы?

– Мы слышим.

Джон-Том обдумывал его слова. Можно ли верить еноту и полностью на него положиться? Быть может, история гибели семьи была придумана, чтобы втереться в доверие? Маджу в голову пришло то же самое.

– Без обид, приятель, но откуда нам знать, что эта трагедия не была у тебя заготовлена заранее? Откуда нам знать, что ты не планируешь продать пиратам кой-чего помимо корюшки и корицы?