Том склонил голову набок.

- Меня сбила с толку твоя красота. А что еще ты хочешь узнать обо мне? Я ведь классный парень! Много где побывал и много повидал.

- В мединституте? Я думала, там студенты круглые сутки учатся!

- Мне тридцать один, так что я не всю жизнь просидел за партой.

Для Мэдисон, которой было двадцать три года, его возраст казался почти старостью, по крайней мере, очень солидным.

- Я была только в Монтане и Нью-Йорке. Но я бы очень хотела поехать в Тибет. В Перу. В Марокко. На какой-нибудь тропический остров. В Австралию. На Галапагосы, чтобы увидеть черепах.

Том улыбнулся.

- Я расскажу тебе об этих странах.

- Ты был там? - спросила она с недоверием.

- Да. С чего начнем?

Она на минуту задумалась.

- С Австралии.

И до конца дня Мэдисон слушала рассказы Тома. Она не заметила, как сильно у нее болят ноги. Но когда солнце село, Том подвел лодку к берегу для ночлега, и Мэдисон ступила на землю, ступни пронзила острая боль.

Том заметил, что она сморщилась и хромает. Он усадил Мэдисон на большой плоский камень, положил ее ногу себе на колено и расшнуровал ботинок.

- Я должен был догадаться, что твоя обувка совсем износилась, - хмуро сказал он и показал ей мозоли на большом пальце и на пятке. - Они могут воспалиться! Сын бывшего президента умер оттого, что растер ногу, играя в теннис.

Том опустил ее ногу, расстегнул свой рюкзак и достал аптечку. Мэдисон рассмеялась.

- А как же прогресс здравоохранения? Но Том не улыбнулся. Он смочил стерильный бинт чистой водой и вытер кровь.

- Прогресс прогрессом, но я видел, как в Англии, например, снова лечат пиявками.

И Мэдисон с интересом выслушала его рассказ о том, как врачи используют пиявок, чтобы те высасывали лишнюю кровь из ампутированных пальцев, которые снова пришили к руке.

- А тебе никогда не хотелось заняться медициной? - вдруг спросил Том.

- Стать сиделкой?

- Да нет, врачом, - тихо отозвался он, перебинтовывая ей ногу.

- Мне?! Врачом? - воскликнула Мэдисон таким тоном, что Тому все стало ясно.

Он нахмурился.

- Ты уже занималась речением двух людей. Почему бы не продолжить?

- Да, но один из моих пациентов умер, а другой… Роджер ненавидит меня за то, что я сделала для него. Он заявил, что у меня такие же способности ухаживать за больными, как у садиста.

Том фыркнул.

- Роджер просто тебе завидует.

- Мне? - снова удивилась Мэдисон.

- Конечно. От него исходит зависть, как вонь от рыбы, пролежавшей неделю на солнце. Роджер прекрасно знает, что ты умнее его, да к тому же красивее и добрее. Как он может вообще сравнивать себя с тобой?

- Со мной, - повторила Мэдисон, - с крутой девицей из Монтаны.

Том ничего не ответил и не извинился за то, что назвал ее так еще до того, как увидел. Он продолжал бинтовать ей ноги, и Мэдисон подумала, что он делает это слишком долго. Но пусть так держит ее ногу - или прикасается к ней - хоть всю жизнь.

Скоро стемнело. Они были совсем одни, а вокруг вздымались высокие скалы, и рядом текла река.

Мэдисон пристально смотрела на него. А если он сделает первый шаг? Ну, например, проведет рукой по ее бедру?

Том внезапно выпустил из рук ее ногу и поднялся.

- У нас два спальных мешка и одна палатка. Если мы ляжем спать в одной, так сказать, комнате, ты будешь посягать на мою добродетель?

Мэдисон хитро прищурилась.

- Смотря какого цвета у тебя белье!

- Красного, - быстро сказал он.

- Тогда нет, можешь быть спокоен.

- Извини, я перепутал. Черного! Мэдисон улыбнулась.

- Все равно нет.

- А если зеленого? - с надеждой спросил Том.

- Оставь свое белье в покое! Скажи лучше, что ты подашь мне на ужин? Я такая голодная! Могу съесть целую лошадь!

- А а, вот теперь я, наконец, вспомнил! У меня белье цвета пони. Знаешь, такое белое, с коричневыми пятнами. Я похож в нем на лошадь. Ужасно похож!

Мэдисон расхохоталась.

- Отстань! Давай все-таки поедим! И где бы мне… ну… сам понимаешь…

- Я провожу тебя, - подмигнул он.

- А как же насчет «никакого романа»?

- Я сказал это до того, как ты мне сильно понравилась, - сказал Том.

Он смотрел на нее с широкой улыбкой. Глаза стали круглыми - вовсе не узкие щели - морщинки между бровями разгладились, а губы казались очень мягкими…

- Уверена, у тебя было много женщин во время твоих путешествий. Стоит тебе только перестать хмуриться, как они… - она не договорила.

Мэдисон вдруг поняла: если между ними что-нибудь и произойдет - при большом большом «если», - она ни и коем случае не должна допустить, чтобы это случилось во время нынешнего путешествия. Как бы он ни шутил и ни дразнил ее, инстинкт подсказывал Мэдисон: нарушить условия договора и испортить поход нельзя.

- Ты мне тоже нравишься, - сказала она Тому, как маленькому, и ушла за кусты.

- Люди должны чаще делиться! - прокричал ей вслед Том. - Мир стал бы куда лучше, если бы люди делились друг с другом своими игрушками!

Смех Мэдисон громким эхом отозвался в нависающих над ними скалах.

- Он мне симпатичен, - сказала Лесли, доедая последний кусок пиццы. - И вам было бы намного проще, если бы вы признались в любви.

- Да, - согласилась Мэдисон, закуривая очередную сигарету. - Но мы будто договорились не поддаваться соблазнам.

- Это, наверное, трудно, - заметила Лесли, глядя на Мэдисон поверх стакана с кока колой. - Вы были столько времени наедине…

- В первую ночь я просто мгновенно заснула, - улыбнулась Мэдисон. - Я очень устала. Вы не представляете, что такое ухаживать за Роджером круглые сутки! А на следующий день мы встретили друзей Тома. И я думаю, мы провели время лучше, чем вдвоем. Что бы мы с Томом делали? Всеми силами пытались удержаться, чтобы не наброситься друг на друга? А если бы зашли слишком далеко, я бы постоянно думала, что изменяю мужу!

- Вся страна спит с кем попало! - заявила Элли. - У тебя муж, которого ты терпеть не можешь, ты наедине с мужчиной своей мечты и не знаешь, стоит ли с ним переспать? Ну и ну!

Мэдисон смотрела на нее сквозь сигаретный дым.

- А сколько раз ты изменяла мужу? Которого терпеть не могла?

Элли ухмыльнулась.