Неожиданно ему пришла на ум мысль, которую Кортни Денем тут же и высказал:

— Люси, вы, случайно, не собираетесь отправиться в Австралию и навестить родню?

Он пристально посмотрел на нее, пытаясь понять, что творится в душе у девушки. Вполне вероятным было предположить, что ей хочется увидеться с родными после такого мучительного испытания. То, что они не приехали поддержать ее в период операции, обсуждалось всеми лечащими врачами Люси.

— Что касается путешествий, мы обычно советуем пациентам воздерживаться от заграничных поездок несколько месяцев после трансплантации. Разумеется, мы будем осуществлять непрерывный контроль за вашим состоянием. Если оно будет и дальше улучшаться в такой же степени, как сейчас, и если вы сильно скучаете по родителям, то, уверяю, мы разрешим вам съездить домой примерно после Нового года.

Люси не торопилась с ответом. Она пытливо посмотрела на доктора, гадая, как он воспримет ее заявление.

— Нет, мистер Денем, мне не хочется никуда ехать. И дело даже не в том, что мир, который меня сейчас окружает, как-то неожиданно и кардинально изменился. — Она помолчала, проверяя, внимательно ли он ее слушает. — У меня теперь фантастические сны, очень яркие. Немного изменились вкусовые пристрастия. А еще… что-то происходит с моей ориентацией.

— Сны, вкусовые привычки — да-да, понимаю… Вам пришлось натерпеться. Вкус идет от головы — это мозг диктует нам, что нужно есть. Препараты могут слегка повышать аппетит, особенно преднизолон. Вам лучше посоветоваться с доктором Стаффордом.

Люси его слова совершенно не убедили, но она решила пока не спорить.

— Но, боюсь, я не совсем понял, что вы имели в виду под ориентацией.

— Мистер Денем, я вообще-то правша. А теперь я машинально беру карандаш левой рукой. И суповую ложку. И левая рука у меня вроде бы стала сильнее.

— О таком мне раньше слышать не приходилось. Но повода для беспокойства я не вижу. Сердце лишь насос, а ваш мозг операция не затронула — именно он отвечает за то, какой рукой вы предпочитаете пользоваться. Возможно, неуверенность во владении правой рукой — это реакция на капельницу или даже просто послеоперационные боли, хотя в норме они должны проявляться с левой стороны. Да, странно… У вас брали больше крови из правой руки? Впрочем, давайте еще понаблюдаем — в любом случае все это совершенно неопасно. — Он что-то пометил в ее карте. — Другие жалобы?

— Пища. Вот уже десять лет я — вегетарианка. Теперь мне иногда снова хочется мяса.

— Что ж, одобряю. Инстинктивное желание набраться сил ну и возможное влияние препаратов. Все же попытайтесь ограничивать потребление красного мяса, Люси, — ради вашего нового сердца, зато рыбе и курятине ваш диетолог даст «зеленую улицу». Позже мы еще вернемся к этому.

Он снова что-то себе пометил.

— И сны… Они стали очень яркими и волнующими. Там странные образы, какие-то разрозненные звуки…

Люси поняла, что не может до конца выразить свои впечатления.

— Люси, вы побывали на пороге смерти. Сначала — болезнь Шагаса, затем — тяжелый период излечения, прием сильнодействующих препаратов. И наконец трансплантация — долгая и нешуточная операция. Плюс реабилитация после нее. Допускаю, что ваше сознание какое-то время будет выкидывать разные фокусы. — Он взглянул на девушку и понял, что ничуть не убедил ее. — Давайте попробуем заняться этим более фундаментально — покажем вас психологу. У лекарств могут быть весьма неприятные побочные эффекты. Не сомневаюсь, что с вами проводили беседу о взлетах и спадах, провоцируемых различными медикаментами. Я организую для вас консультацию — через день-два вам позвонят из больницы, — но также предупрежу доктора Стаффорда. Все же он специалист в этой области — возможно, он подберет другой комплекс препаратов.

Денем мягко взглянул на Люси, но ей самой казалось, что он видит в ней лишь взбалмошную особу и стремится поскорее избавиться от нее. Она прекратила всякие попытки объясниться, разулыбалась и поблагодарила доктора, на чем встреча и завершилась. Про себя же Люси подумала: «Он понаблюдал и сделал кое-какие выводы, но у меня их куда больше. Если я увижусь с психологом, то смогу порассказать массу престранных вещей».

* * *

По дороге в деревню Алекс завернул с Максом на квартиру на Роял-авеню, которую купил всего два года назад, когда окончательно оформил развод с Анной. Она находилась на восточной стороне небольшой, посыпанной гравием площади, в двух шагах от одного из мест его работы, — идеальное расположение. Кингс-роуд в этом месте оканчивалась тупиком, что обеспечивало удаленность от уличного движения, а значит, и тишину. Жилые помещения занимали два нижних этажа в особняке ранней Викторианской эпохи — второй этаж Алексу удалось приобрести лишь недавно на деньги, доставшиеся от матери. В палисадничек можно было спуститься с обоих этажей.

Макс взял отца за руку, и они перешли дорогу. У входа кое-кто уже поджидал их в розоватых лондонских сумерках.

— Ты ведь сказал «сегодня вечером»?

Саймон, явившийся с импровизированным визитом, постарался скрыть смущение и за руку поприветствовал Макса, которого знал по совместным выездам с его дядей.

— Извини, Саймон, ну конечно же! Я тебя ждал. Меня задержали кое-какие непредвиденные дела. Заходи.

Алекс отпер ключом главный вход, а затем — внутреннюю дверь, ведущую в его квартиру, и обернулся к сыну:

— Макс, ты уже можешь располагаться у себя. Кажется, там теперь полный порядок.

Он не хотел, чтобы мальчик занимал ту комнату, пока там оставались вещи Уилла. Макс наверняка расстроился бы, поэтому Алекс в последнее время уступал ему на ночлег большую часть своей кровати. На этот раз он заранее заручился помощью Саймона, чтобы закончить разбор пожитков брата: оставалась одна коробка, загромождавшая и без того тесную прихожую. Алекс знал, что Саймону на правах друга Уилла будет приятно оказать такую услугу, а заодно и присмотреть себе какие-нибудь пустячки на память.

— Ладно, пойду сооружу нам что-нибудь на ужин.

— Папочка, ты никогда не научишься готовить так, как дядя Уилл.

Макс печально посмотрел на отца. Тот ничуть не обиделся и ответил с не менее грустной улыбкой:

— Ты намекаешь, что я не так часто соглашаюсь сварить тебе сосиски, чтобы есть их с чипсами?

Макс кивнул и закинул рюкзачок на плечо, собираясь отправиться в свою комнату, но вдруг заметил в углу, рядом с сервировочным столиком, почти новый дядин ноутбук.

— Энергобук дяди Уилла все еще здесь… Как ты думаешь, «Симсы» на нем запустятся? На «маке» картинка в сто раз лучше, чем на «писюке».

— Наверное, должно получиться. Хотя на «маке» другая система и игра может не заработать… Но попробовать стоит, верно? — Алекс легонько подтолкнул сына и изобразил в голосе строгость: — А теперь иди и разденься.

Макс поплелся вниз по лестнице в свою комнату в цокольном этаже, выходящую окнами в переулок, а Алекс стянул с шеи галстук, расстегнул воротничок и приступил к разделке цыпленка. Между делом он рассказал Саймону о странном звонке бывшей девушки Уилла, и они обменялись на этот счет различными предположениями. Флорист, который в тот день уезжал, все же смог отыскать телефонный номер, по которому был сделан заказ. Установить его не составило труда: оказалось, Уилл заказывал букет из Шартра девятнадцатого сентября в тринадцать пятьдесят по Гринвичу — во Франции тогда было около трех пополудни. Что им руководило — за целый месяц до события, — угадать было трудно. Уилл был не из тех, кто все планировал заранее.