Какие же они у неё красивые. Прямые натурального темно-русого цвета. Да и вообще она такая нежная и открытая, что хочется оберегать ее от всех трудностей этого мира. Но тем не менее это уже не та Маша. Она стала сильнее и прекраснее, не растеряв своей сущности.

Застываю, не смея нарушить красоту этого момента. Только ради этой картины стоило купить этот дом.

Маша едва вздрагивает, увидев меня, а потом мило хмурит свои брови, вырывая меня из моих мыслей.

— Здесь есть отопление. Я потрогала трубы — они горячие, — с укором смотрит она на меня.

— Ну не совсем же я варвар — привозить тебя в неотапливаемое помещение. Я ведь знаю, какая ты нежная, — говорю, продолжая любоваться ею.

— Я не нежная! — возражает Маша, будто я сказал что-то плохое.

А я категорически не согласен с ее возражением.

— Маш, ты очень нежная, — подхожу ближе к ней. — И это прекрасно.

Подойдя вплотную, вновь касаюсь кожи ее лица — только оно сейчас в доступе, не считая кистей рук, которые лежат на ее ногах. Меня словно магнитом тянет к этой девушке, и я вновь предвкушаю наш поцелуй, приближаясь к ее губам, когда она говорит:

— Ты сказал располагаться, а у меня даже сменной одежды нет, — обламывает она момент, опустив свой взгляд.

— Возьмёшь мои вещи, — тихо говорю я, опьяненный ее близостью, но уже не пытаясь поцеловать.

— И белья.

— С этим проблем вообще нет.

— Тоже возьму у тебя? — ухмыляясь, поднимает Маша свой прекрасный взгляд на меня.

— Нет, можно обойтись и без него. Попу не застудишь — уже не так холодно, — выдыхаю я, приходя в себя.

— Хорошо. Давай свои вещи. Я тоже хочу в душ.

Маша опускает ноги с подоконника и обходит меня, увеличивая расстояние между нами.

Я даю ей полотенце и чистую футболку, чтобы она надела ее после душа вместо халата и, не удержавшись, говорю:

— Маш, прости, но я не имею права не спросить: тебе составить компанию?

Маша дерзко смотрит на меня, а затем так же дерзко отвечает:

— Да, составь.

Глава 17. Повар

Маша

— Маш, прости, но я не имею права не спросить: тебе составить компанию? — спрашивает Женя вручая мне полотенце и свою футболку, когда я собираюсь в душ.

Опять он хочет полюбоваться моей потерянностью, и в попытке этого не допустить, я делаю глупость, ляпнув совершенно необдуманный ответ:

— Да, составь.

И если я надеялась таким своим ответом привести в замешательство Клыкова, то у меня это ничерта не получилось, потому что Клыков, пожав плечами, берет еще одно полотенце и идёт вперед.

— Пойдем.

Я спускаюсь за Женей, так как даже не поняла, где в этом доме душ и туалет. Но вот когда мы наконец доходим до ванной комнаты, я останавливаюсь и стою как вкопанная в пяти шагах от него и двери.

— Ты идешь? — Женя оборачивается и выжидающе смотрит он на меня.

Я вся напряжена, потому что просто не знаю, как выкрутиться из этой ситуации. Понимаю, что это глупо, но не хочу сейчас признавать свое поражение.

Да, зато хочешь, видимо, принять этот самый душ с Клыковым! — злюсь на себя, понимая, что если сейчас не остановлю этого Казанову, то все равно проиграю. А значит выход один — сдаться сейчас, а не когда этот беспринципный парень разденется и будет ждать того же от меня. Неужели никогда мне не переиграть его…

— Я… — собираюсь озвучить свою капитуляцию, но Женя меня перебивает.

— Иди, Маш. Я пошутил, — смотрит прямо в глаза. — Я продукты из машины принесу, пока они там не заморозились, и снег расчищу во дворе. Так что не теряй меня.

Ловким движением он перекидывает полотенце через плечо и действительно идёт в сторону входной двери.

Что это сейчас было? В Клыкове есть благородство? Невольно проникаюсь к нему еще большей симпатией и… Благодарностью.

Захожу в ванную и осматриваюсь. Помимо душа с туалетом тут есть ещё и стильная ванная, в которой непременно хочется полежать.

Но не сейчас, — отговариваю себя и иду в душ. В классный тропический душ, почти такой же как у папы, по которому я успела соскучиться, так как в квартире, что я снимаю установлен хороший, но все же не такой к какому привыкла.

Добавляю еще один пункт к симпатии этого дома. И, стоя под упругими струями воды, нежно массирующими кожу, в голову лезут непрошеные картинки, что было бы, если бы и я и Женя всерьёз дошли до сюда вдвоём. Это вполне интересно, особенно учитывая, что несколько часов назад я хотела сбежать.

А вообще я запуталась. Когда поняла, что связаться ни с кем не удастся, так как связи попросту нет, я действительно разозлилась. Но при этом внутри я словно обрадовалась этому. Я наверно схожу с ума… А его “нет бензина” вообще расслабило, потому что я поняла, что теперь от меня вообще ничего не зависит и убеждать Женю бессмысленно. По крайней мере, до первой возможности сбежать отсюда. А так как сейчас от меня ничего не зависит, то можно и не думать об этом и просто жить.

Только полноценно жить сразу не получается. Вспоминаю то, что Женя ел, и едва зарождающийся аппетит тут же пропадает. Как он вообще может есть это неаппетитное месиво? Зачем он так питается? У него же есть деньги.

Вначале Женя видимо думал, что я специально отказываюсь есть, как это было в тот раз, и видимо его поглощение еды должно было заставить меня присоединиться к нему. Но потом я увидела в нем искреннее переживание:

— Ну хочешь я приготовлю что-нибудь? Продукты есть в машине.

Согласиться только ради того, чтобы посмотреть как Женя будет это делать, я не смогла — аппетита не было в принципе. И вообще хотелось побыть одной. Благо мест для этого в этом доме оказалось предостаточно. Сначала это был камин. Я устроилась возле него, и мысли сами разбежались, оставив меня медитировать на огонь. Всегда хотела начать медитировать, но никогда мне это не удавалось — не получалось сразу перестать думать, а тут это получилось как-то само собой.

Сколько я так просидела — не знаю. За окном давно стемнело, но я даже приблизительно не догадывалась сколько времени — настенных часов в доме я не заметила. И можно было посмотреть время на телефоне, но почему-то не хотелось лишний раз его трогать.

Неужели я боялась, что появится связь?.. Нет, даже если это так, то не хочу об этом думать сейчас.