Я отчаянно пытаюсь найти ответ, чем так хорош секс, когда его пальцы вдруг отодвигают в сторону мои промокшие трусики. Накрывают мой клитор и каких-то несколько движений… Приводят к тому, что мир перед глазами меркнет.

Этого не может быть. Мы так не договаривались!

15-2

Мои руки вдруг оказываются пусты, а ноги теперь максимально широко раздвинуты. Я почти лежу, пока он продолжает медленно дразнить меня пальцами.

— Что ты… — успеваю выдохнуть я.

— Тебя хочу. В тебя хочу…

Тимур накрывает мои губы своим ртом. Все-таки целует. И после ударяет бедрами. Погружаясь в меня до самого предела.

Мы стонем одновременно.

Глухой, сдавленный стон проносится по венам, разжигая кровь. Тимур ударяет бедрами еще раз, погружаясь глубже, и я впиваюсь ногтями в кожу его головы. Одновременно с этим я захлебываюсь стонами, его поцелуями, умираю от нехватки кислорода и запредельно-острого наслаждения. Такого правильного ощущения наполненности. Все на своих местах. Как будто нет ничего правильнее в целом мире, чем он во мне. А я под ним.

Я сжимаюсь сильнее, а он двигает бедрами чаще. Погружаясь так глубоко, насколько это возможно. Мое тело никогда в жизни не издавало таких ужасных, влажных, хлюпающих звуков, которые, кажется, только подстегивают Тимура двигаться быстрее.

Он приподнимается, перехватывая меня за бедра, и начинает двигаться так быстро, каждый раз погружаясь во всю длину, что мир перед глазами темнеет.

В груди болит так, будто сердце вот-вот лопнет, как воздушный шарик. Крик замирает где-то в легких, где больше нет ни капли кислорода.

Тимур продолжает брать свое после того, как подарил мне всего себя. А я, как эгоистичная шлюха, вместо того, чтобы лежать и наслаждаться его удовольствием, стону, кричу и дрожу всем телом, извиваясь в твердых руках, которые держат меня так крепко, что не позволяют свалиться с тумбы. Фиксируют на одном месте.

Кажется, я вот-вот умру.

Волна спазма прокатывается по телу. Концентрируется между ног, заставляя выгибаться дугой, как натянутая струна. Подставляя себя под его тело, раскрываясь для его члена.

И тогда же Тимур вдруг просовывает руку между нашими телами.

Я моментально каменею. Бедра сжимаются, и даже сердце перестает биться. Только его пальцы имеют значение и то, как он раскрывает меня, трет, пропуская клитор между указательным и средним пальцем.

И тогда же натянутая годами струна лопается.

Взрывается внутри меня, оглушая силой освобождения.

Тимур бьет бедрами сильнее, вздрагивает и замирает. И после едва не падает на меня сверху. По его вискам течет пот, кожа под футболкой влажная на ощупь, и я слышу, как он шепчет:

— Как же охуенно… Как же охуенно, Господи.

Кажется, идея сделать так, чтобы это был худший опыт в жизни Тимура, только что с треском провалилась.

Я лежу, ни жива, ни мертва под ним. Впитываю каждой клеткой своего нелогичного тела новую реальность, в которой я только что получила удовольствие от секса.

В теле столько новых сил и желания жить, что, в общем-то, даже плевать, что это только что произошло в самом неподходящем для секса и открытий месте.

Мое тело живое. Мое тело, оказывается, не такое уж дефективное, как мне говорили все эти годы.

Тимур все еще лежит сверху, удерживая на локтях свой вес, чтобы не раздавить меня, как букашку. А еще он все еще находится во мне. В буквальном смысле.

Бью его по плечу, намекая, что пора бы и честь знать.

И понимаю, что язык не слушается. «Слезь с меня» выходит неразборчивым и, может быть, поэтому Тимур меня даже не слушается.

Продолжает нависать. Теперь еще и с довольной улыбкой Чеширского кота.

— Какая же ты красивая, Божья Коровка… — тянет он, как пьяный.

Молча закатываю глаза. Вот уж вряд ли. Косметика скорей всего потекла, помаду мне опять растерли по лицу. На голове черти что. Сейчас я уж точно не могу быть «красивой».

— Не веришь?… А это правда. Мне виднее…

Не вижу, но зато чувствую.

Он все еще твердый. Или заново твердый?

Но как?

— Мало. Мне мало. Слишком долго тебя хотел, чтобы после первого раза отпустить. А если отпущу, то все закончится.

— Все уже закончилось, — выразительно приподняв брови, отвечаю я. Голос хриплый, томный. Совсем чужой.

— Как мне заполучить тебя себе? — вдруг спрашивает он.

Широко распахиваю глаза. И отпихиваю его сильнее.

Тимур на этот раз не спорит. Делает шаг назад, я вскакиваю и тогда же чувствую, как по бедрам течет что-то вязкое и горячее.

В нос тут же ударяет терпкий запах секса. И спермы. Запах исходит от моего тела. Боже.

— Ксения, прости. У меня не было с собой защиты. И я…

Оплавившееся как свеча тело снова превращается в бессмысленный кусок плоти. Снимаю с себя трусики и вытираю внутреннюю сторону бедер. Само собой, носового платка ни у кого из нас нет.

Швыряю грязный комок кружев в Тимура.

Он, к моему удивлению, ловко их ловит.

— Ничего страшного, — произношу, по-прежнему едва ворочая языком.

— Но я в тебя только что…

— Я заметила! И только что сказала — ничего страшного!

От моего визга даже уши заложило. Черт, надо убираться.

Судорожно пытаюсь справиться с пуговицами на рубашке, но руки не слушаются. Просто запахиваю пиджак и распрямляю юбку. Слава богу, на ней вроде бы нет пятен. Если без трусиков дойти до машины смогу, то без юбки — вряд ли.

— Ксения.

Голосом Тимура можно резать камни, но магия уже рассеялась. Больше хриплость его голоса на меня не действует.

— Все нормально, честно. Это не твоя проблема.

— Все НЕ нормально, — интонацией выделяет он. — Какая муха тебя укусила?

— Да какая тебе, в жопу, разница? Ты получил, что хотел?

Тимур сверлит меня серыми глазами.

— Получил.

— Ну вот раз тебе полегчало, то теперь я ухожу. Это же все, на что я могу рассчитывать, верно? Перепихон под трибунами, потому что твой сосед по комнате оказался удачливее и первым забил спальню под свидание. Так вот, это меня не устраивает, Тимур. Я говорила уже это и повторю снова, раз до тебя не доходит. Это мне не подходит!

— У тебя на юбке пятно.

— Да какая разница! — отмахиваюсь я, обнимая саму себя, чтобы скрыть дрожащие руки.

Нахожу на полу слетевшую туфлю.