– Вот, другое дело.

Вениамин положил яблоко на место, взял из шкафчика чистую кружку. Развел руками.

– Ну, и где?

– Вон… – Техник ткнули пальцем в соседний шкафчик с дверцей, завешенной плакатом с рабочим, прижимающим палец к губам. Ниже, по краю, шла плохо различимая надпись.

– Не пи… – начал было вслух читать Риттер, но вовремя остановился. – Ну, ребята, вы даете. Шеф же увидит…

– Он и повесил.

– Весело у вас. – Веничка открыл шкафчик и обнаружил там кофейный автомат, плеснул полкружки горячего напитка. – Как вы запах маскируете, я понять не могу?…

– Вытяжку видишь? – гордо ответил кто-то из молодых. – Личная разработка…

– Что? – Вениамин пригляделся. – Ага…

Сзади к шкафам подходил гибкий рукав вентиляции.

– А есть вообще какая-нибудь часть режима, которую вы не нарушаете, а?

Старший техник тяжело вздохнул, отвесил подзатыльник молодому, взял кружку и тоже налил себе кофе.

– Ты сам-то чего хочешь, троглодит? – спросил старший у Вениамина.

– Ничего, – весело ответил Веничка. – Работать хочу. Жить вот тоже… Хорошо тут у вас. Спокойно. Кофе. Плакаты. Посижу еще, если вы не против, может, чего интересного обнаружу.

– Ага. – Старший придвинул тележку, привезенную Риттером, поближе к молодому. – Ну, Женя, пусти-ка его поднос в первую очередь. А то этот блюститель порядка отсюда до завтрашнего вечера не уйдет.

Веничка довольно засмеялся.

– Вениамин Сергеевич, здравствуйте, – голос в телефонной трубке буквально лучился дружелюбием, словно Карел искренне радовался тому, что наконец дозвонился до Риттера. Впрочем, может быть, он действительно радовался, тем более что повод имелся. – Как поживаете?

– Вполне, спасибо, – сдержанно ответил Веничка. Это «вполне» далось ему с трудом, потому что именно это слово и было кодовым. – Голова иногда болит.

– А помните, я вам таблеточки советовал? Помогли?

– Помогли. Да.

«Господи, – подумал Риттер. – Какие-то детские шпионские игры. Их самих это не напрягает?»

Кого он точно имел в виду, сказать было трудно. Может быть, гипотетических шпионов, разведчиков. Дело в том, что почти каждое слово было запротоколировано въедливым Карелом. Все эти «таблеточки», «помогли», «вполне» и «голова болит» имели второе, скрытое значение. Этот момент Вениамина сильно нервировал. Ему все время казалось, что он сейчас ляпнет что-нибудь не то и собеседник поймет его не так, все разрушится, развалится и произойдет катастрофа.

«Почему нельзя было ограничиться чем-то стандартным? Типа «товар», «сделка», «необходимо встретиться»? – Вениамин раздраженно стукнул пальцами по столу. – Нет же, надо все с ног на голову поставить. Небось, и с начальством своим так же беседует. Через шифровальщика».

Время, прошедшее с первой встречи, сильно помогло Веничке. Он больше не воспринимал происходящее с ним как некую трагедию. Более того, иногда ему даже казалось, что все случившееся к лучшему. Карел несколько раз делал Риттеру небольшие, но приятные подарки. Обновил компьютер, подкинул кое-какую бытовую технику. Причем все это он делал легко, и Вениамин не чувствовал, что его покупают. Скорее уж наоборот, Риттеру казалось, будто это он оказывает Карелу услугу, принимая его подношения.

– Очень хорошо. – Вениамин почувствовал, что Карел улыбается. – Я надеюсь, вы совсем поправились?

– Совершенно, – выдохнул Веничка.

– Ну что ж, тогда я очень рад. Буду вас ждать, заходите как-нибудь на днях. Часикам к четырем.

– Конечно, конечно… – Веничка рассеянно улыбнулся, глядя на черный квадратный кейсик, куда были уложены диски. – Конечно…

– Всего хорошего… – Трубка выдала гудок и замолкла.

«В четыре часа, значит. То есть в четверг, – Вениамин посмотрел на календарь. – Завтра».

На четверг было назначено место встречи в ресторане «Богемия». В половине одиннадцатого. Если бы Карел назвал другую цифру, то встреча произошла бы в другой день и совсем в другом месте. Как-то незаметно, за довольно короткий срок, Карел сумел так плотно втянуть Вениамина в свою шпионскую игру, что все кодовые послания хоть и вызывали недовольство, но воспринимались легко, без напряжения.

«Завтра так завтра…» – Риттер взял черный кейсик. Пошел на кухню, включил чайник, разложил на столе диски с ворованной информацией.

И долго сидел перед ними, словно бы впав в прострацию.

Вениамин не мучился угрызениями совести. Он не старался понять собственный поступок. Ему даже не было страшно.

В последнее время его почти ничего не интересовало: женщины, выпивка, даже роман с той несовершеннолетней дурой, из-за которой все завертелось… Сейчас внутри Вениамина жили как бы два Риттера. Один – веселый, немного развязный кобель, наглый и самоуверенный. Второй – мертвый, выгоревший, пустой человек, словно бы живущий где-то в другом мире. Оставаясь один на один с собой, Вениамин все чаще превращался в того, второго. Просто сидел, сложив руки на коленях, и смотрел в никуда.

Когда же приходил момент, в нем словно что-то переключалось, и он мгновенно, без перехода, становился прежним, первым, веселым, наглым…

Даже Карел при всем своем колоссальном опыте психологической обработки не замечал этой двойственности, всегда сталкиваясь именно с первой личностью.

Чайник успел уже остыть, когда Вениамин наконец поднялся, аккуратно разложил диски по конвертикам, застегнул «молнию» кейса. Выходя из кухни, он обернулся, словно бы ища что-то, но потом выключил свет, дошел до спальни, не раздеваясь, упал на кровать и заснул.

Сразу и без сновидений.

И проснулся так же. Будто где-то внутри включили рубильник.

Щелк!

Вениамин поднялся, с некоторым удивлением осмотрел смятую одежду, кровать. Пристально посмотрел на часы. Мысль о том, что нужно идти на работу, даже не пришла ему в голову.

Кое-как позавтракав, едва ли не одним чаем, Риттер взял кейсик и вышел из дома, морщась от бившего в лицо ветра. Буквально через несколько шагов он вернулся и переоделся в черный строгий костюм, явно не по погоде накинув сверху плащ.

До центра он добрался пешком, замерзнув до посинения.

Некоторое время он мотался по супермаркету, заглядывая то в один, то в другой магазинчик, ничего не покупая и не отвечая на вопросы продавцов. Редкие в это время покупатели обходили его стороной. Только в аптеке он почему-то задержался, купил совершенно ненужный аспирин. Старушка аптекарша напомнила ему давно умершую мать.

– Который час? – спросил Веничка у нее.