– Почему я? – шепотом спросила я у самого старшего на вид лиса. Сбежать я хочу не меньше их, но как оставить перепуганных ребят в беде?

– А кому, как не паре, его остановить? – так, словно я не знаю элементарных вещей, спросил мальчишка.

Хе-е-е! Похоже, этот нервный смех теперь останется со мной навсегда.

Какая пара? Какая истинная?

– Это как в «Сумерках»? Запечатление и все такое? – Я попыталась скинуть груз с ног, но не тут-то было.

Я вспомнила хватку брюнета на моем платье у метро. А ведь вцепился тогда как клещ! Я думала, потерялся, а он, бедолага, запечатлился?

Терпеть не могу принуждение, а это что, оно и есть? Когда я мечтала о большой и чистой любви, я совсем не этого хотела! Чтобы какой-то мужико-зверь вдруг из-за инстинктов зациклился на мне? Увольте.

– А? – Лисы зашептались между собой: – Какие сумерки? Какое запечатление?

– Ну да, сейчас сумерки, – ответил один из шайки-лейки, глядя в небо, так и не отлипая от меня.

А никто мне не обещал, что будет легко. По Юльке знаю, что обычные подростки живут в своем собственном мире, а уж оборотни – тем более! Наверное, гормоны у них скачут в разы сильнее, чем у людей.

– Ну что эта ваша пара такое? Увидел и пропал? Как в фильме? – попробовала я узнать хоть что-то у подножного источника информации.

– Еще как пропал! – с охотой поделился со мной старший из ребят, чувствуя собственную значимость, потому что его слушают. – Хвост трубой больше не торчит в сторону других, глаза не смотрят, нос не дышит. Пока не переспи…

– Р-р-рома! – Брюнет в одно мгновение оказался рядом и легко отодрал его от меня.

– Нет-нет! Что там про «переспишь»? – спросила я у Майконга. – Я все слышала!

А у того даже кадык дернулся – до того сильно сглотнул.

Ага, похоже, переспят – и отпускает, да?

Чему я удивляюсь? Оборотни есть, так почему же этого киношного запечатления нет? Похоже, Стефани Майер кое-что знала о настоящей жизни!

– Я тебе сам все расскажу. – Майконг улыбнулся, а в глазах так и горел тревожный огонь. – Давай поговорим.

Конечно, по жизни всегда так. Мало проблем с мамой, квартирой и Юлькой, так еще и мужика принесло, которого закоротило на мне. Да еще какого! Огромное зверье, которое обижает маленьких!

А оно мне надо? Пусть мужик шикарный, но это же не человек, а не пойми что!

Разве нормально вот так, голышом, отношения выяснять? А как его эти ребята боятся?

Тиран и деспот, наверное. У меня один такой уже в жизни есть – мама. Мне хватит на десять жизней вперед.

– Да, нам нужно поговорить. Я заберу сестру от мамы и вернусь, – твердо глядя в очерченные черными ресницами глаза брюнета, сказала я.

Лисы вцепились в меня так, будто собирались впитаться под кожу.

– И мелких не обижай. – Я припомнила, что они говорили, и решила попробовать: – Обещаешь?

Майконг опустил тяжелый взгляд на ребят и снова посмотрел мне прямо в глаза:

– Обещаю.

– Я тебя подвезу! – тут же нашелся где-то рядом Алрик.

Майконг покосился на машину и громко хмыкнул. Молодые лисы в ответ, словно эхом, хмыкнули тоже.

Повторюшки мелкие!

– Я буду ждать. – Майконг повернулся ко мне, и в глазах, на миг ставших синими-синими, я увидела что-то совсем не человеческое.

Майконг

– Так где моя пара? – переспросил еще раз саванный лис у молодняка.

Ребята переглянулись, и младший предположил:

– Сейчас вернется? Как обещала?

Майконг посмотрел в сторону, туда, где за ноги был подвешен волк заграничный, подвид бессмертный. Ну, по крайней мере, судя по поступкам, считал себя бессмертным. А вот как саванный лис замотал его веревкой в кокон и подвесил вниз головой, так вполне себе земной оборотень оказался. Кровь вниз прилила – никаких генов небожителей не обнаружилось!

Никс с командой не пускали ребят из контроля проверить, где их белобрысый начальник-зараза. Волку нужно было повисеть, а то мозги не соображали, что делает. А тут как раз кровь к голове прилила – заработают!

Майконг посмотрел на молодняк и показал на фикусы:

– Каждому по одному. Ровно будто под вас заказывал.

Лисы застонали.

– Кстати, фикусы любят солнце, не любят полутень, сквозняки и вечно мокрый земляной корм. А еще у них куча вредителей и гнили.

Молодняк в голос запричитал о своей нелегкой судьбинушке и бессердечной паре саванного лиса.

– Никогда не заведу себе пару! – изрек младший в итоге.

– Думаешь, они как блохи заводятся? – слегка перекосило на лицо старшего из банды.

Майконг с тоской посмотрел на входную дверь. Эх, если бы как блохи… Чтобы еще избавляться надо было, а они вцепились крепко. А тут…

Обещала. Поверил. С трудом, с полным подчинением несогласного зверя отпустил.

И что?

Майконг посмотрел на рыжие ходячие проблемы, которые подложили дегтя в его отношения с истинной, и тяжело вздохнул. Потом перевел взгляд на блондина и хищно оскалился.

Может, сорвать злость?

Ой, что это? Откуда столько агрессии?

На секунду саванный лис живо представил, как оборачивается в зверя и зубами рвет веревки, а потом объедает блондинистую сволочь, которая посмела покуситься на Свету.

Майк встряхнул головой. Что с ним? Всех ли сверхов в паре посещают такие кровожадные фантазии в отношении возможных соперников?

Часы показали девять – самый поздний срок, до которого саванный лис согласился ждать.

Теперь нужно было делать что-то дальше. Света узнала о нем, о его мире. Конечно, она испугалась.

Майка обманула ее напускная собранность и спокойность. Пора бы ему понять, что она отлично владеет мимикой и держит эмоции в узде.

Саванный лис набрал сообщение и разослал главам медведей, гибридов, Муну и Никсу: «Возможно одинокому лису требуется помощь ваших человеческих пар. Сегодня в 23.00 в ресторане "Горыныч". Вход только для дам».

У Майконга оставалось ровно два часа на все про все.

Двадцать минут ушло на то, чтобы оказаться перед дверью квартиры родного дома Светы. Там, где даже стены были впечатлены крепостью тещиной глотки. Что уж говорить о том, до какой степени проникся саванный лис?

Ох, как мать Светы орала!

– Понятно, стандартная схема отменяется. – Майконг положил огромный букет на грязный подоконник подъезда и краем глаза заметил, что смял стебли так, что цветы сломались пополам.

А еще говорят, что когда прутья вместе, их нелегко сломать! Только не оборотню!