Все встали и хором, повторяя за чтицей, проговорили молитву святой Вальпурге.

Из трапезной вели две тропинки. Одна к монастырскому комплексу, а другая — в сад. Виталий решил подождать своих дам в саду и протелепатировал об этом Катю.

Сад оказался прекрасен. Апрель здесь, в монастыре, был месяцем цветения невыразимо очаровательных цветов. Нарциссы, тюльпаны, гиацинты и крокусы покрывали клумбы сплошным ярким ковром. Цвели яблони и сливы, от молоденьких листьев смородины шел чудесный пряный аромат. У Виталия даже слегка закружилась голова от всего этого ботанического шика. Он подошел к клумбе с тюльпанами и вознамерился было сорвать один цветок для Кати, как вдруг услышал за спиной тоненький голосок, проговоривший на английском:

— Извините, но рвать цветы здесь запрещено.

Виталий обернулся. На него смотрела девушка в скромном монашеском одеянии. Правда, лицо ее не было прикрыто вуалью, как у монахинь, и Виталий увидел, что лицо это очень красивое. Высокие дуги бровей, очаровательный вздернутый носик, пухлые, почти детские губы… А глаза! Какой же красоты у этой девушки были глаза!

Убийственная просто красота!

Виталий понял, что потерял голос, а девушка продолжала смотреть на него спокойно и внимательно.

— Простите, — наконец выдавил Виталий. — Я не знал, что цветы рвать нельзя. Я здесь только второй день, еще не знаю порядков.

— Понимаю. Как вас зовут?

— Ви… Джереми Максфилд.

— Очень приятно, мистер Максфилд. А я послушница в этом монастыре. Меня зовут Маргарита. Идемте, я покажу вам сад. Это не займет много времени.

За послушницей Маргаритой Виталий пошел бы не то что сад осматривать, а в адские каменоломни.

— Вот, взгляните, — сказала Маргарита. — Это поздние крокусы. Эти сорта вывели наши сестры. А вот справа — полянка гиацинтов. Правда, красиво? А сейчас прямо по дороге будет альпинарий. Его тоже сделали наши сестры.

— Скажите, Маргарита… Если вы послушница, значит, вы еще не монахиня?

— Еще нет. Мое пострижение назначено на осень, а сейчас я прохожу испытательный срок. Монахини отличаются от послушниц тем, что носят вуали и имена у них другие. Не такие, как у обычных людей. Например, сестра Смирение или сестра Благодать. Понимаете?

— Понимаю. А можно вопрос?

— Конечно.

— Что вас, такую красивую, такую обаятельную девушку вынудило уйти в монастырь, скрыться от всего света?

Маргарита засмеялась:

— Что, по-вашему, святой Вальпурге нужны только уродливые монахини? Но дело не в этом. Я пришла в монастырь из-за благодати и из-за греха.

— Как это понять?

— Хорошо ли это, что я вам обо всем рассказываю? — смутилась Маргарита. — Но ведь в том, чтобы открыть сердце, нет греха, верно?

— Верно, — кивнул Виталий, ненавидя себя за то, что ему приходится скрываться под чужим именем и вообще…

Он вор. Он пришел украсть.

— Я расскажу вам свою историю, — решилась Маргарита. — Возможно, это послужит к пользе нас обоих. Когда мне исполнилось восемнадцать лет, я полюбила. До этого времени я просто занималась колдовством, ведьмами были моя мать и бабушка. Я гадала, находила потерянные вещи, варила разные зелья и была спокойна за свою жизнь. Но однажды я увидела его. Он пришел ко мне за настойкой, помогающей при желудочных болях, — его мать страдала гастритом. Я дала ему настойку, еще не понимая того, что отныне он навсегда вошел в мою жизнь, так же как я — в его.

Мы встретились снова — случайно, на празднике, посвященном Дню Урожая. У нас, в горной деревушке Твидлистон, всегда празднуют этот день с большим размахом. Мы танцевали как угорелые, ели пончики и пили имбирное пиво, проверяли свою меткость стрельбой из лука, а потом… Он сказал мне, что не встречал лучшей девушки, чем я. Мое сердце растаяло, но я не позволила ему того, что на самом деле очень хотела позволить. Ведь вы же понимаете меня?

— Понимаю, — пробормотал Виталий.

— Мы встречались очень часто, речь уже шла о свадьбе и о том, какой красивый мы построим дом и сколько у нас будет детей. Но я не знала, что у меня есть соперница. Она тоже была ведьма, молодая, красивая, смелая. Она сварила приворотное зелье и этим зельем напоила моего парня. И с той поры он отшатнулся от меня как от прокаженной. Я заболела и пластом лежала в своем доме, позволяя только матери и бабушке ухаживать за мной. И тогда моя бабушка пообещала мне, что сварит приворотное зелье, которое будет еще сильнее того, что сварила моя соперница.

— И что же?

Маргарита тихо коснулась рукой цветущей яблоневой ветки:

— Потом я зазвала своего парня будто бы на прощальное свидание и сумела сделать так, что он выпил бабушкино зелье. Но, вместо того чтобы вернуться ко мне, он…

— Умер?

— Нет, избави святая Вальпурга. Все случилось гораздо хуже. Этот парень воспылал страстью к моей бабушке. Исправить это было невозможно, и они поженились. А я, чтобы не видеть этого ужаса, отправилась сюда, в монастырь. Здесь я нашла успокоение души, работу, подруг, веру…

— Скажите, Маргарита… — Да?

— А вы никогда не думали, что, может быть, судьба предоставит вам еще один шанс?

— То есть?

— Ну вы встретите человека, которому захотите отдать свое сердце?

— Я… я не знаю. Здесь, в монастыре, я уже не думаю об этом. Я только хочу, чтобы поскорее истек испытательный срок и я приняла постриг.

— Понятно… А вот еще у меня вопрос.

— Какой?

— В монастыре вы и другие монахини продолжаете заниматься ведьмовством?

— Да, но очень мало. Зачем? Ведьмовство хорошо и нужно тогда, когда с его помощью ты можешь улучшить жизнь человека… Впрочем, у нас есть монахини, которые до сих пор лечат болезни паломников при помощи отваров и заклинаний.

Также мы применяем ведьмовство для лучшего роста растений и хорошей погоды. И разумеется, в монастыре никто не практикует черного ведьмовства. Это строжайше запрещено. Сглаз, порча, приворот — все это осталось в прошлом. Простите, кажется, это к вам.

По тропинке действительно шли мисс Ристон и Катерина. Вид у них был сердитый.

— Куда вы пропали, мистер Максфилд? — чуть возмущенно спросила мисс Ристон. — Мы ждали вас, ждали… Наконец, миссис Максфилд предложила поискать вас в саду. Слава святой Вальпурге, что вы таки обнаружились!

— Извините, — покаянно склонил голову Виталий. — Но вот послушница Маргарита столько мне рассказала об этом саде. Я поневоле залюбовался и заслушался.

Немедленно пришел телепатический отклик от Кати:

«Заслушался он. Бабник!»

«И ничего подобного. Просто интересно».

«Не забывай, что я твоя жена!»