дальше. К смерти был приговорен и Гунтрамн Бозон, а его уже нашли. Скоро за его головой выйдет отряд королевских лейдов. И это не последний герцог, который должен умереть. Брунгильда ничего не забыла. Она отомстит за свои былые унижения.

Неделю спустя тот же самый воин скакал на коне во главе полусотни королевских дружинников. Они уже были в окрестностях Вердена, где правил епископ Агерик, крестный отец юного короля. Лейды гнали предателя уже не первый день, но Гунтрамн Бозон с отрядом своих «верных» уходил от погони. Он был готов к тому, что за ним придут, и свежих коней держал под седлом день и ночь. Несколько месяцев он прятался на дальней вилле со своей семьей, но его нашли и там. Как в таких случаях бывало не раз, герцог бросил жену с дочерьми, а сам с преданными людьми ушел. У него был один шанс, всего один. Епископ спасет его, а потому кони хрипели, выплевывая тягучую пену, но упрямо мчали вперед, подгоняемые своими всадниками. Показались предместья, и вот уже минут через десять Гунтрамн Бозон и его люди мешками свалились с коней внутри церковной ограды. Здесь они недоступны, что мятежный герцог и показал королевским воинам, догнавшим их. Гутрамн Бозон согнул в локте левую руку и рубанул по ней правой. Этот жест во все времена и во всех странах означал одно и то же(4).

***

Через три месяца. Суассон.

Три здоровенных мрачных мужика возрастом от сорока до пятидесяти лет сдвинули кубки, после чего в их луженые глотки водопадом потекли вина, меды и настойки. Напоить герцогов Раухинга, Урсиона и Бертефреда было нелегко, у них была хорошая практика и отменное здоровье. Двое последних, чьи владения располагались далеко отсюда, за Угольным лесом (так его назовут позже), приехали в Суассон для серьезного разговора. Магновальда прилюдно убили, словно дикого зверя, а Гунтрамн Бозон опять сидит в церкви, и ждет суда. Его имущество конфисковано, а семью выгнали на все четыре стороны. Тучи сгущались над головами тех, кто привык сам править этой землей.

- Много власти эта баба взяла, - начал разговор Бертефред, когда приятное тепло, наконец, окутало его тело и голову. Все молчали. Пояснений, о какой именно бабе идет речь, здесь никому не требовалось.

- А король наш слабак, - поддержал друга Урсион. Их земли были на севере, между Маасом и Мозелем, и они дружили уже много лет, вместе отбиваясь от нападений саксов и фризов. – Если бы не был так похож на отца, подумал бы, что эта стерва его от конюха нагуляла. Но тот воин настоящий был, а этот… - и герцог в расстроенных чувствах махнул рукой.

- Сам жалею, что от молодого Хлотаря ушел, - поморщился Раухинг. – Тут мужи в чести живут, королева Фредегонда много власти не имеет. Сидит себе на вилле и не мешает никому.

- Это ты загнул, брат, - удивленно посмотрел на него Бертефред. – Епископа в церкви велела зарезать, Бепполена изгнала. Она тоже не подарок.

- Да, у нее яйца такие, что не каждому мужику впору, - согласился Раухинг. – Но она гадить по-мелкому не станет. Суды всякие устраивать, королю Гунтрамну жаловаться. Она зарежет или отравит сразу. Но поверь, с ней дело можно иметь, я ее хорошо знаю. Мы договоримся, это я на себя беру.

- Что предлагаешь? – поставил вопрос ребром Бертефред. – Мы же не зря в такую даль тащились?

- Короля с матерью убить, а при детях его править, - припечатал Раухинг. – Я слышал, что молодая королева на сносях. Может еще сына родить.

- Согласен, - ответил Урсион.

- Согласен, - поддержал его Бертефред. – Выпьем, братья! За нашу волю!

- Кстати, а знаете, кто еще ошибся по-крупному? – все так же мрачно спросил Раухинг.

- Кто? – жадно спросили его герцоги.

- Дезидерий, царствие ему небесное, - ответил им Суассонский герцог. – Он тоже к Гунтрамну ушел. Нас скоро и вовсе не останется.

***

За пару месяцев до этих событий.

Герцог Дезидерий вел свой отряд на юг, к Тулузе. Ополчение из римлян – это, конечно, тот еще сброд, но он вел отряд охочих франков, привычных к воинской жизни, и вся надежда была на них. Шайки готов и осмелевших от безнаказанности жителей Септимании грабили Прованс уже который месяц подряд. Они уже обчистили Арелат и Бокер, и подходили вплотную к самой Тулузе, опустошая ее окрестности. Дезидерий не задумывался над тем, что бургундцы напали первыми, и теперь всего лишь получали отмщение от разгневанных соседей. Его такие мелочи не интересовали, и он понемногу очищал провинцию от крупных отрядов, выдавливая их назад в Септиманию. Мелкие же шайки он истреблял под корень. Впереди был Каркассон. Крепкий город, недалеко от которого стояло войско в тысячу с лишним бойцов. Именно их он сейчас гнал на поле, что подходило для битвы как нельзя лучше. Людей у герцога было больше, чем у готов, и он был спокоен. Его ждала любимая женщина, которую он отобрал, словно вещь, у этого слюнтяя, клермонского графа. Она была горяча, словно огонь, и немолодой уже воин совершенно потерял голову, отдав ей горы добра перед этим походом. А она, вместо того, чтобы послушно сидеть дома, пошла с ним на войну, и прямо сейчас ждала его в обозе. Он возьмет ее сразу же, как увидит. Она сама сказала ему, что ее заводит запах мужского пота и крови. Ей был нужен настоящий воин, а не жалкий умник, любитель пыльных свитков в библиотеке.

А вот готы уже ждали войско франков. В центре вражеского войска, по обычаю, стоял крепкий отряд в три сотни мечей, по флангам же – горожане с копьями, решившие почему-то, что пограбить соседей – это отличный и, главное, безопасный способ пополнить семейный бюджет. И прямо сейчас их посетило озарение, что это не совсем так. Франков пришло пять сотен, и половина из них была в железных шапках, а кое-кто из знатных воинов и вовсе имел доспех. Метатели ангонов махали руками, разминаясь перед боем. Бросок должен быть сильным и точным. Не хватало еще руку в плече вывихнуть, нужно кровь по жилам как следует погонять. Так же, как