– Уж не задумал ли ты на трон княжеский усесться? – удивился Иван. – Это же неслыханное дело – варяг на русском княжеском троне.

– Ты же сам видишь, – усмехнулся вождь северян, – удача сама в руки идет. Я же тебе говорил, что это Тор нам знаки подает. Неужели и после этого сомневаешься?

– Может, людям поможем репу эту вытянуть?

– Не по чину купцам помогать простым крестьянам, – не согласился Рерик, – еще заподозрят что-нибудь.

– Людям помогать никогда не зазорно, – не согласился Иванушка.

– Так мы им поможем, только добрым советом: вот они кошку запрягли и собаку, надо им еще мыша́ в упряжку, тогда точно вытянут.

Викинг хохотнул и пошел прочь.

– Чего сказал-то басурманин твой? – поинтересовался старик.

– Говорит, что мышку нужно еще запрячь, – растерянно произнес Иванушка, – тогда вытянете.

– Зачем мышь, – удивилась бабка, – какая с нее сила?

Иванушка пожал плечами и пошел вслед за варягом; ему казалось, что он опять влип в какую-то опасную историю.

Огромный шатер бывшего хана был полон людьми. После победы войска псоглавцев и бегства Картауса присягать на верность Черному батыру кинулись все и сразу. Кочевники толкались и шумели, сегодня ожидался суд над сподвижниками низложенного великого хана и объявление Великой степи воли ее нового хозяина. Шараган обеспокоенно осматривал собравшихся: далеко не все тут были рады их победе, но выступить в открытую уже никто не решится. Сейчас было очень важно, как покажет себя новый хозяин, как поставит себя перед сообществом. Джучи в своем черном доспехе с белыми черепами смотрелся величественно, шлем из головы огромной черной собаки выглядел грозно и внушительно. Сам вождь сидел абсолютно спокойно, внимательным взглядом обводя собравшихся степняков; выдерживали этот пристальный взгляд немногие. Шараган сидел рядом, чтобы в случае чего выручить советом или повлиять на ситуацию. Лишний раз тут подавать голос было не нужно, не стоило показывать собравшимся вождям, что Черный батыр подвержен какому-либо влиянию. Общая трапеза заканчивалась, и подходило время суда. Двое рослых стражников в собачьих шапках втащили троих главных пленников. Темники Арслан и Джейран и старший сын Картауса Жангир. Первыми судили братьев, за обвинителя был сам Шараган, так что ему пришлось встать и выйти в круг.

– Воины Великой степи, – начал шаман свою речь, – эти люди виновны в том, что они выступили против самого духа Степи. В этом их вина, и духи предков требуют смерти изменников. – Шараган вернулся на свое место; речь получилась краткой, но шаман и не собирался нагнетать страсти, предпочитая отдать больше свободы для принятия решения вождю. Джучи степенно кивнул.

– Это серьезная ошибка и серьезное обвинение. Хочет ли кто-нибудь сказать что-либо в защиту этих людей?

– Я хочу сказать свое слово. – С места поднялся темник Тимур. Его тумен обеспечил победу войску псоглавцам, и сейчас он занимал почетное место подле вождя.

– Темник Тимур хочет сказать слово, – одобрительно кивнул Джучи, – давайте послушаем его слово.

Тимур встал и вышел на середину, под всеобщие взгляды вождей и старейшин разных племен.

– Эти люди – сильные и храбрые воины, – начал свою речь бывший хан, – они верно служили Степи и снискали всеобщее уважение. Никто не сможет обвинить их ни в трусости, ни в малодушии.

Собравшиеся кочевники одобрительно зашумели: братья были известны в Степи всем.

– Законный на тот момент великий хан Картаус от имени Степи призвал их под знамена, и они пришли. В чем же их вина, если они верой и правдой служили Степи?

Вокруг одобрительно шумели: слишком многие держали сторону Картауса в прошлой схватке. Шараган старался не показать своего волнения – момент был крайне важным, именно он определит очень многое в последующем. Шаман бросил быстрый взгляд на своего вождя, но тот сидел абсолютно спокойно.

– Мнение темника Тимура понятно, – произнес он степенно, – я вижу, его тут разделяют многие. Хотят ли сказать что-нибудь те, кого мы обвиняем?

Взгляды степняков обратились на сидящих братьев, Арслан только сплюнул на пол кровью – в бою он был сильно ранен, а Джейран отрывисто бросил:

– Недооценили мы подлость Тимурки, нечего ему нас и защищать. Если бы не он, мы бы уже рвали вас конями на куски.

– И это мнение понятно, – так же спокойно кивнул хан, – слова, достойные воина.

– Готовы ли предки Степи простить этих людей?

– Нет, Великий батыр, – Шараган спокойно выдержал полные ненависти взгляды, – не готовы.

– Законами балуются западные и восточные слабаки, – Джучи встал со своего места, – там у них нет кочевых племен, там есть города и законные правители. В Степи правит тот, кто силен. В Степи правит тот, кто решителен и смел. В Степи правит тот, кто следует заветам предков. Заветы предков просты и понятны: жги, грабь и убивай чужих. Весь мир существует лишь для того, чтобы кормить войско Великой степи, и если куда-то не дошли наши кони, то это только временно. Великий хан Картаус забыл эти заветы, он пытался убить наш дух, дух Великой степи. И за его спиной стояли Арслан и Джейран. Даже когда войско, несущее в себе дух Великой степи, истинный дух, появилось перед ними, они и тогда пытались убить нас. Они пытались уничтожить сам дух, что ведет и питает наши сердца, полагаясь на хитрость Жангира и его воинов. Этим людям нет и не может быть прощения. Мое решение только одно – смерть!

Вокруг зашумели разом все, Джучи стоял, сохраняя полное спокойствие, глядя поверх голов спорящих и шумящих кочевников.

– Многие из нас тоже были за Картауса, – раздался голос откуда-то сзади, – нас всех тоже ждет смерть?

– Хороший вопрос, – спокойно кивнул Черный батыр, – все, кто поддерживали Картауса, действительно достойны смерти. Это так. Но я добр. Я не стану убивать всех.

Вождь снова обвел взглядом ошарашенных степняков.

– Из каждой тысячи умрет сотня, из сотни – десяток, из десятка – один человек. Кто именно – определит жребий. Это плата, и она будет уплачена. Кто не согласен… тех убьем всех.

Черный батыр спокойно сел на место. Шараган осмотрел лица собравшихся. Он радостно отметил про себя: они поняли наконец, с кем имеют дело. Поняли и покорились. Больше не будет разговоров и интриг, как в иных странах. У Великой степи есть теперь один вождь, и его устами говорит сам дух Степи. Даже ропота не было.

– Остался еще один предводитель, – продолжил Шараган, не давая кочевникам опомниться, – старший сын бежавшего как трус Картауса, Жангир. Обманом он и его воины проникли в наши ряды, готовясь ударить в спину в самый важный момент. Духи требуют смерти этого изменника.

Закончив свою краткую речь, шаман сел на место.

– Это серьезное обвинение, – спокойно кивнул Черный батыр, – хочет ли кто-нибудь сказать в защиту этого человека?