было очень неуютно. Ему и в книге этот эпизод всегда казался чудовищно несправедливым, и сейчас, стоя над беззащитной пленницей, он с каждой минутой чувствовал себя все гаже.

В отличие от него его помощники торжествовали. Их лица выражали лишь искреннюю радость, что преступницу удалось схватить и обезвредить так сравнительно легко.

Грибков отвел Сашу в сторону и шепотом спросил у него:

– И что мы будем делать с ней дальше?

– Может, развязать ее?

Грибков посмотрел на него, словно на сумасшедшего.

– Допросим, если будет разговорчивой, тогда и освободим. Пусть сначала скажет, что они с этим Барчуковым против твоего дяди затевали.

– А если не захочет?

– Такой риск существует, – согласился Грибков. – Тогда ты вот что… Ты ничему не удивляйся и мне подыграй.

И не успел Саша кивнуть в знак того, что все понял, как Грибков закричал на него:

– Все! Проваливай отсюда! Больше мы в тебе не нуждаемся. Ребята, свяжите его там покрепче и проследите, чтобы вел себя тихо!

И, выпихнув Сашу из комнаты, Грибков «сдал» его с рук на руки несуществующим ребятам, а самому Саше на ухо прошептал:

– Сиди тихо и не показывайся пока что!

– А почему?

– Потом объясню. Сначала мы с девчонкой потолкуем. Может, она еще и сама расколется.

Но Лиственница оказалась твердым орешком. Ее не впечатлили ни угрозы, ни посулы, а увидев служебное удостоверение, которым Грибков помахал перед ее носом, она вообще скорчила презрительную рожицу и гордо хмыкнула. Полицию она явно не боялась. После чего она замычала, показывая, чтобы ей освободили рот.

– Будешь говорить?

– Угу!

И кивок.

– А кричать не будешь?

– У-у!

И Лиственница помотала головой.

Рот Лиственнице освободили, и она тут же произнесла:

– Ребята, вы себе даже не представляете, какую головную боль только что себе приготовили! Мне даже интересно будет посмотреть, что с вами сделают, когда узнают о вашей выходке.

– И кто?

– Узнаете скоро! Думаете, мы с родителями всеми этими чаями сами по себе торгуем уже который год? Как бы не так! У нас имеется покровитель.

– Кто?

– Крыша! Так понятней вам будет?

– Я спрашиваю, кто именно вас покрывает?

– Генерал! Федор Степанович его зовут! Знаешь такого?

Грибков такого не знал. Зато Саша знал. И он даже вздрогнул, услышав имя человека, заказавшего «У Амелии» сразу два торта. Неприличный розовый и голубой. Ай да генерал! Ай да шутник! Быстро же он нашелся.

Между тем Грибков продолжал допрашивать Лиственницу.

– А фамилия у твоего генерала есть? Или только имя?

Лиственница немного смутилась, похоже, что своего покровителя она не знала. Но продолжала твердить, что схватившим ее полицейским придется плохо, потому что покровительствует их семье человек в погонах. А значит, у других людей в погонах, но рангом поменьше, осмелившихся перейти дорогу генералу, обязательно будут неприятности. В этом она была полностью уверена, потому держалась очень гордо, если не сказать нахально.

– Представляю, какие у вас всех будут рожи, когда вас попрут из органов! С волчьим билетом! Навсегда! Да вас даже на охрану в супермаркет больше не возьмут! И военной пенсии вам не видать!

– Каков бы ни был твой покровитель, он не захочет оказаться впутанным в дело, в котором есть труп.

Лиственница насторожилась.

– Чей труп?

– Ты дала своему кавалеру порошок, который он подсыпал своей бабушке в торт.

– Валька? Он что, умер?

– Он-то жив, умерла его бабушка.

– Так она и так уж старая была! Неудивительно, что померла.

– Старушка скончалась от острого отравления.

– …ть!

Таким возгласом Лиственница очень емко выразила свое отношение к произошедшему.

– Я не виновата! – закричала она. – И никто из нас не виноват! Мы с родителями и братьями торгуем травами, а они безвредны! Да что я говорю, они полезны! Они здоровья людям прибавляют. Мы уже не первый год занимаемся этим бизнесом. И одни хвалебные отзывы. Со всех сторон нам люди пишут, благодарят. Да вы сами почитайте на нашей страничке! Ни одного плохого отзыва!

– Плохие вы удаляете. Знаем мы, как это происходит. А за хорошие отзывы людям платите.

– Мы так не делаем, – насупилась Лиственница. – Это не наш стиль! Мы честно работаем. И налоги платим!

– Чего же вы тогда всей семьей из своей квартиры удрали, как только узнали, что бабушка у Вали скончалась? И квартиру еще свою сожгли, чтобы следов за собой не оставлять!

– Что?!

Судя по реакции, Лиственница была не в курсе того, что случилось с их жилищем.

– Пожар? Почему пожар? – бормотала она. – Мы ничего не знаем ни про какой пожар!

– А почему из квартиры сбежали-то?

Известия о смерти Валиной бабушки и сгоревшей квартире несколько поубавили спеси у Лиственницы. Теперь она заговорила более или менее спокойно.

– Это все дядя Сеня виноват. Он сказал, что нам надо временно переехать. Мол, проблемы у него. Мы тоже можем пострадать, нам надо обязательно спрятаться.

– Где?

– Он квартиру для нас всех снял. Хорошая, большая, в новом доме, балкон в моей комнате огромный. Я бы совсем не отказалась там навсегда остаться. Мне наша прежняя квартира никогда не нравилась. И соседи там противные. Может, и хорошо, что квартира сгорела.

– А что за дядя Сеня такой?

– Ну, просто дядя Сеня, – пожала плечами Лиственница. – Папин брат. Он долгое время где-то в закрытом городке работал, а теперь он на пенсии, в Москве живет. К нам он приехал неделю назад.

– Зачем?

– Сначала сказал, что погостить. Потом отцу признался, что у него проблемы в Москве возникли с одним человеком, который ему в прошлом покровительствовал, а теперь они вроде поссорились. Или уж не знаю, что у них там случилось, но что-то нехорошее. А вчера дядя Сеня приехал к нам вечером и вовсе заявил, что нам всем надо перебраться в другое место, потому что он не хочет, чтобы из-за его разборок пострадала бы семья его брата.

– Ничего себе! Так это вы из-за проблем вашего дяди Сени сбежали?

– Да! Я про то, что бабка у Вали ласты склеила, и не знала ничего. Дядя Сеня велел нам тихо сидеть, ни с кем из друзей не общаться. А что бизнесом нельзя заниматься, он нам не сказал. Да и денег на жизнь он нам не оставил. Поэтому, когда заказ поступил, мы с братьями решили, что отвезем. Если вы меня через минуту не отпустите, то братья сюда за мной придут.

– Пусть приходят.

Лиственница увидела, что ее угроз никто не боится, и снова надулась.

– А фамилия у твоего дяди Сени какая? Не Барчуков ли, случайно?

Лиственница разинула рот.

– Точно. Барчуков. Вы его знаете?

– Приходилось