– Когда это будет?

– В четверг, на заре. Если ты хочешь, чтобы твои союзники пережили этот день и смогли и дальше поддерживать тебя, пошли подкрепление накануне и дай им знать об опасности.

Малик взял сумку и поднялся.

– Когда мы выступим против султана, я предупрежу Вас заранее, чтобы Вы успели вывезти свою семью на запад.

– Когда вы выступите против султана, я буду с вами. Малик протянул руку, и Калид крепко ее пожал.

Глаза их встретились, и никто не отвел взгляд.

– Наверное, с Амелией хлопот не оберешься? – лукаво предположил Калид.

Малик кивнул, слегка улыбнувшись.

– С моей женой было то же самое, но игра стоит свеч, поверь мне. Береги ее.

Малик кивнул. Он все понял.

– Удачи тебе в четверг. Попозже я пришлю Махмуда и передам с ним, когда и где мы сможем встретиться, чтобы ты отдал мне девушку, – с этими словами Калид поднялся и вышел из кофейни.

Малик смотрел вслед могучей фигуре шаха, и чувствовал, как сильно и неровно бьется его сердце. А руки сами собой крепко сжимали бесценную сумку.

Ему доводилось слышать самые удивительные рассказы о паше Бурсы. Теперь он знал, что они не выдуманы.

* * *

Когда Малик вечером вернулся в лагерь, первым делом он отослал Матку из палатки и отпустил часовых. Эми с удивлением наблюдала, как он присел перед ней на корточки и вытащил из ножен кинжал.

Широко раскрыв глаза, девушка затаила дыхание.

Двумя сильными движениями он разрезал ее путы и произнес:

– Вставай!

Эми неуверенно поднялась, затекшие ноги не слушались ее. Малик протянул ей руку, и она тяжело оперлась на нее, ища поддержки.

– Мы пойдем гулять, – пояснил мужчина. Взгляды всех женщин в лагере сосредоточились на девушке, пока она проходила в сопровождении своего повелителя мимо костров, на которых варили пищу, мимо коновязи, мимо главного поста охраны – в лес, начинающийся сразу за лагерем. Пройдя совсем немного, они оказались на поляне, где упавшие стволы старых деревьев могли служить удобными диванами. Малик знаком предложил Эми сесть, а сам остался стоять рядом.

– С какой стати такая милость? – с недоумением поинтересовалась Эми, подняв вверх стертые, измученные веревками руки.

– Что ты сказала? – переспросил Малик. Очевидно, его английский все-таки не был совершенен.

– Почему ты снял веревки? – упростила вопрос девушка.

Мужчина посмотрел в землю, потом вновь перевел взгляд на Эми.

– Я встретился с твоим родственником, Калид-шахом, пашой Бурсы.

Эми с торжеством посмотрела на него.

– Правда? Как интересно! Я же говорила тебе, что не лгу.

– Но ты ни разу не упомянула его имени.

– Я не могла сразу вспомнить его.

– А я подумал, что ты просто искала еще один способ удрать.

– Ты даже слушать меня не хотел! – с негодованием прервала его Эми.

Малик поднял руку, пытаясь успокоить ее.

– Теперь это уже не имеет ни малейшего значения. Паша вернет тебя твоей семье через три недели.

Эми смотрела на него широко распахнутыми глазами, не в силах поверить услышанному.

– Больше тебя не будут связывать, потому что тебе уже незачем пытаться убежать. Я не собираюсь ни продавать тебя, ни каким-то образом вредить тебе. Калид-шах уже отдал мне все, что мне было нужно. Отныне тебе абсолютно ничего не угрожает. О тебе будут заботиться, до тех пор пока он не приедет и не заберет тебя.

– Так он уже заплатил?

– Да.

– Сколько?

– Зачем тебе знать это?

Эми подняла с земли щепку и принялась теребить ее в руках.

– Простое любопытство. Для тебя оказалось бы разочарованием и позором столько из-за меня вытерпеть и не получить того, на что рассчитывал.

– Сумма меня вполне устраивает, – кратко ответил Малик.

Эми промолчала.

– Ну? – поддразнил мужчина. – Я думал, что эта новость обрадует тебя.

– Я не очень верю твоим словам, – призналась Эми.

– Почему же?

– Почему? Ты удивлен? Такому правдивому человеку – и не верят? – в голосе Эми звучал сарказм.

– Что заставляет тебя не доверять мне?

– О, дай-ка подумать. Что бы это могло быть? Во-первых, твое прошлое; во-вторых, твое нынешнее занятие; твоя безупречная репутация; твое честное лицо…

– Ответь мне серьезно!

– Ты спокойно можешь принять от Калида деньги, а потом продать меня. К тому времени, как он появится здесь, я буду уже где-нибудь очень далеко, а ты получишь двойную плату за одну заложницу.

– Судя по всему, он доверяет мне.

– Не могу понять, с какой стати.

– Я человек слова.

Девушка, не удержавшись, фыркнула.

– Что это? Честь среди воров? Или вас называют похитителями? Ах, прости, ты же называешь себя Ага – народный герой?

– Мы называем себя людьми, которые хотят быть свободными.

– Ах, пожалуйста! – Эми встала и сжала руки в кулачки. – Хоть раз скажи мне правду! Почему все-таки Калид отдал тебе деньги сейчас, а не тогда, когда ты меня освободишь? Разве обычно делается не так? И почему он приедет за мной только через три недели? Что-то стоит за этим, Малик, и я хочу знать, что именно!

Малик не ответил. Эми впервые назвала его по имени, причем именно с тем, местным, произношением, с которым говорили его друзья. Он внезапно растрогался.

– Или ты мне лжешь? – продолжала девушка почти яростно. – Выдумал все это просто для того, чтобы меня сбить с толку? – Она прижала кулачки к вискам. – Я и так уже не знаю, чему можно верить, а чему нет!

– Верь тому, что я тебе говорю.

– С какой стати? Ты можешь лгать мне, придумать что угодно. Может быть, просто следующий торговец невольницами, с которым ты договорился, не может приехать раньше, чем через три недели. А может быть, ты рассказываешь мне эту сказку, чтобы я вела себя тихо и не доставляла тебе хлопот, до тех пор пока не явится Калид и вы не заключите сделку.

– Ты слишком много думаешь, – оборвал девушку Малик, подняв с земли ветку и резким движением сломав ее пополам.

– Еще бы! Что же мне еще остается делать, сидя весь день связанной? – возмутилась она.

– Я же сказал, что больше тебя никто не собирается связывать, – успокоил ее Малик.

– Ах, благодарю Вас, мой повелитель! – в голосе Эми звучал сарказм. – Я так Вам признательна за доброту! А не забыла ли я выразить Вам благодарность за то, что Вы привезли меня сюда на своем коне, приставив к затылку пистолет, и поместили в королевские покои? Уж не говоря о демонстрации моих достоинств этому животному в тюрбане? Почему же все-таки ты не продал меня Халмаду? Что, он назначил недостаточно высокую цену?