Бриджмен, качая головой, подумал почти невольно: «Тело этого малого глухо. Быть может, это благословение для него». Но тем не менее он был озадачен и продолжал настаивать:

— Однако когда вы видите красивую девушку, розу, наделенную всеми природными прелестями, неужели вы не испытываете влечения к ней?

— Соломон, — ответил Ян, — такое создание — один из шедевров природы, как те же самые розы, как бабочки и соловьи, не говоря о попугаях Южной Америки, яркие цвета которых меня восхищают. Но неужели вы думаете, что я испытываю потребность блудить с розами, бабочками, соловьями и попугаями?

Тут Бриджмен не нашелся что возразить. Речь этого юноши была совершенно логична. Правда, она не слишком согласовывалась с тем, что называют здравым смыслом, и англичанин был этим настолько смущен, что больше не задавал вопросов.

Неужели Ян Хендрикс увечен сердцем?

Через два дня почтовая карета доставила их из Кале в Париж, после остановки в Перонне, где они поужинали тушеной капустой и паштетом из кабана, запив белым шампанским вином, которое выбрали, потому что оно стоило дорого и приятно щекотало в носу.

Бриджмен уже два раза бывал в Париже; он нанял плохонькую карету и на почти правильном французском назвал кучеру адрес гостиницы «Лебедь» в квартале Сен-Медар, неподалеку от Потрошиного моста. Там он спросил две самые большие комнаты, и к вечеру измученные, но уже умывшиеся и посвежевшие путешественники были склонны смотреть на жизнь более спокойным взглядом.

— У меня тут есть друзья, которые нас охотно приняли бы, — сказал Бриджмен Яну, — но я предпочитаю, чтобы эта поездка прошла незамеченной.

На следующий день Соломон попросил юного спутника взять свою сумку, и они отправились в карете на набережную Ювелиров, где Бриджмен стал отыскивать вывеску некоего Шаленшона, гранильщика и золотых дел мастера. Она нашлась между вывесками его коллег Бёмера и Деме. Бриджмен сослался на общего знакомого, видимо важного клиента, что произвело на мастера должное впечатление. Шаленшон проводил посетителей в большое подсобное помещение, подальше от визга пилы, которой ученик распиливал глыбу порфира, и ударов молотка, которые два других наносили по мрамору. За соседним верстаком еще один ученик выколачивал выпуклость на какой-то золотой посудине с помощью маленького молоточка с фетровой накладкой.

Шаленшон запер дверь и занял место за большим столом. За его спиной возвышался внушительный сейф. Посетители уселись напротив.

— Я бы хотел, чтобы вы обязались хранить полнейшее молчание о том, что последует, — объявил Бриджмен в качестве предисловия.

— Такие обязательства — часть моего ремесла, — ответил ювелир, кивнув.

Бриджмен сделал знак Яну, тот открыл сумку, достал оттуда самый большой изумруд и протянул ювелиру. Собственно, это была жеода — кусок породы с заключенными в ней кристаллами. Шаленшон прикинул вес на руке и заглянул в проделанное отверстие.

— Благие небеса! — воскликнул он потрясенно, покачав головой.

Потом схватил ручной подсвечник, чтобы рассмотреть внутренность при свете пламени.

— Я жил, чтобы увидеть это, — заговорил он снова. — Должно быть, этот камень вырван из чрева дракона! В оболочке заключено столько богатства, что и у короля закружилась бы голова.

Ювелир положил камень на стол.

— Неслыханная вещь! Сомневаюсь, чтобы кто-нибудь из моих коллег видел когда-либо подобное сокровище. Чем могу помочь, господа?

— Мы хотим разрезать на куски содержимое этого камня, чтобы продать, — ответил Бриджмен. — Сами понимаете, мы не можем сделать это в его нынешнем состоянии. Только король мог бы его купить. А мы не хотим привлекать внимания.

Шаленшон кивнул.

— Вам придется раскрыть оболочку и обтесать содержимое. Мы пришли, чтобы посоветоваться на этот счет.

— В самом деле, прежде всего надо разбить это яичко. Там я заметил камни удивительного размера. Тогда и поглядим, сколько их и каково их качество. А уж затем решим насчет огранки.

— Сколько времени понадобится, чтобы его разбить? — спросил Бриджмен.

— Можем сделать это прямо сейчас.

Бриджмен перевел предложение ювелира для Яна, который сразу же согласился.

— Давайте, — сказал он.

Шаленшон встал, взял камень и направился к верстаку в углу комнаты. Он положил жеоду на толстый деревянный круг, прижал винтом, потом взял большое стальное долото и молоток. Нанес первый удар. Полетели осколки. Жеода раскололась на шестом. Ювелир извлек из тисков три больших обломка и положил их на стол.

— Посмотрим, — сказал он, протянув руку к небольшой лупе.

Бриджмен и Ян наклонились к расколотому камню и застыли в восхищении. При свете свечей стали отчетливо видны большие, не совсем правильные кристаллы с природными гранями. Казалось, они прорастали из породы, пылая зеленым огнем. Самый крупный был размером с два больших пальца взрослого мужчины. Другие, поменьше, казались молодыми побегами или горошинами, застрявшими в серой массе.

— Вот этот, — сказал Шаленшон, указывая на самый крупный, — будет стоить по меньшей мере пятьдесят тысяч ливров. Но я бы предпочел судить о его чистоте с большим удобством.

— Что для этого надо сделать? — спросил Бриджмен.

— Отделить его.

— Это трудно?

— В любом случае придется расколоть эти обломки на еще более мелкие, чтобы извлечь все самое ценное. Затем я отпилю камни от их основания, начиная с самых красивых.

— Сколько времени потребуется для самого крупного?

— Один час.

— Можем мы прийти завтра? — спросил Бриджмен.

— Моя лавка всегда открыта для вас.

— А сколько времени вам потребуется, чтобы извлечь все камни?

— Можете смело рассчитывать на месяц, — ответил Шаленшон.

День уже был в самом разгаре, и ювелир попросил господ разделить с ним скромную трапезу. На козлы поставили широкую доску, и все трое уселись за стол. Трапеза была простая, но вкусная: горшочек утиного паштета, картофельный салат, мягкий сыр бри, приятно заменивший недодержанный чеддер. Довершили ужин две бутылки анжуйского. Ян особо оценил хлеб, которого еще не пробовал.

Потом юноша уложил обломки в сумку.

Когда они распрощались с хозяином, произошел некий достопамятный для Бриджмена инцидент. Шел снег, и, ступив ногой на немощеную улицу Сен-Никола, Соломон поскользнулся и чуть не упал в грязную лужу. Ян подхватил компаньона твердой рукой. У англичанина вырвался крик. Бриджмен повернулся к своему спутнику и с изумлением уставился на него, прерывисто дыша.

Со времени встречи в Саутгемптоне это был их первый физический контакт.

— Что с вами? — удивился Ян.

— Вы…вы… — промямлил Бриджмен, растирая себе запястье.