Выругавшись про себя, Зик откинулся назад, и ножки стула с силой ударились об пол. Он раньше не замечал ее ранимости. Похоже, он принимал ее за что-то другое.

Мгновение спустя позади него раздался шорох, и каблучки стукнули по полу. Зик заставил себя не глядеть на нее, но по тому, как Гарри, посмотрев на Челси, перевел взгляд на него, понял, что она ждет, чтобы он повернулся к ней лицом.

Когда она, отойдя от стола, миновала кухню и нетвердым шагом вошла в соседнюю комнату, все остальные мужчины за столом проводили ее взглядом. Заскрежетав зубами, Зик пошел со своей карты. И лишь тогда понял, что этим ходом он сделал заявку на выигрыш.

Выйдя в коридор, Челси помедлила. Она заглянула в ванную комнату, но заходить туда не стала. Нос можно и не пудрить, черт побери! Гостиная, располагавшаяся сразу за увенчанной аркой входной дверью, напротив ванной, была, как и кухня, тускло освещена люминесцентными лампами, включавшимися при появлении людей. В комнате стояла неброская современная мебель, зато у дальней стены располагалось старинное пианино из тех, что, как правило, прекрасно смотрятся везде, куда ни поставь. Пройдя через гостиную, Челси подошла к пианино и открыла крышку.

Настроен инструмент был не ахти как, но играть все-таки можно. Она доверилась своим пальцам, безошибочно нашедшим музыку, которую она хотела исполнить. Если это помешает Зику Норту сосредоточиться на игре в блэк-джек, позже она примет весь удар на себя.

С головой уйдя в музыку, она и не подозревала, что в комнате есть кто-то еще, пока, склонившись над ней, сегодняшний собеседник из бара не поставил свой стакан на пианино и не дотронулся сзади до ее шеи.

Вздрогнув, Челси перестала играть и пристально посмотрела на него. Он встал рядом, чуть касаясь рукой ее плеча, буравя ее тем же холодным взглядом, от которого у нее мороз побежал по коже, когда он в первый раз заговорил с ней внизу, в баре. Сердце у нее отчаянно колотилось, грудь сдавил безотчетный страх.

Отведя руку, которой касался ее, он сделал взмах другой, в которой держал сигарету.

— Продолжайте, — пробормотал он. — Терпеть не могу вмешиваться в самый неподходящий момент. — Голос был вежливый, интонация легко менялась, но было в нем что-то такое, отчего руки у нее стали дрожать, словно в ознобе.

Она заставила себя, выдержав его взгляд и уняв дрожь, снова заиграть, но на этот раз машинально, уже не думая о музыке. В голове одна за другой мелькали мысли, где, казалось, слились терзающий ее страх и вопросы, которые напрашивались по поводу Билли.

Потягивая из стакана напиток и кривя губы в игривой ухмылке, он наблюдал за ней, потом вдруг без предупреждения наклонился и с такой силой захлопнул крышку, что она едва успела отдернуть руки, прежде чем та с глухим стуком ударилась о внешнюю панель.

— У вас хорошая реакция, мисс Коннорс, — тихо произнес он. — Замечательно! А то с перебитыми пальцами, пожалуй, сложновато играть на рояле, не так ли?

Она сжала руки в кулаки. Жаркая волна гнева захлестнула ее, и она попыталась оттолкнуть табуретку от пианино, чтобы встать.

Носком ботинка он придержал табурет и наклонился над ней. Челси пристально посмотрела на него.

— Можете передать вашему дружку Билли… — Он дотронулся до воротничка ее блузки, затем, приняв чуть ли не отсутствующий вид, нащупал ткань, прилегавшую к застежке у верхней пуговицы. — Можете передать ему…

Что-то врезалось в плечо мужчины и отбросило его с такой силой, что, пытаясь ухватиться пальцами за блузку Челси, он оборвал все пуговицы на тонкой шелковой ткани. Схватив обидчика за отвороты пиджака, Зик прижал его спиной к краю пианино. Спиртное из опрокинутого бокала расплескалась по крышке, со стуком рассыпались по ней кусочки льда, вызвав слабое, нестройное дребезжание звукоизолирующей прокладки.

— Так что ему передать? — заскрежетав зубами, спросил Зик.

Мгновение ничто не нарушало наступившей после вопроса настороженной тишины, потом мужчина, спиной прижатый к пианино, тяжело вздохнул и скривил губы в слабой злорадной усмешке.

Челси чувствовала охватившую Зика ярость по напряженным мышцам его тела, казалось, еще немного, и он даст волю гневу, но его железная воля победила и на этот раз. Медленно расслабляя руку, Зик выпустил пиджак противника и отступил, дав ему возможность выпрямиться.

Еле приметная улыбка, игравшая у того на губах, исчезла. Заложив большие пальцы за края лацканов, мужчина одернул пиджак, но, выпрямляясь, резко повел плечом и с размаху сбоку ударил локтем Зика по лицу.

У Челси вырвался судорожный всхлип, сердце ушло в пятки. Пошатнувшись, Зик сделал шаг назад.

Взгляд из-под полуопущенных ресниц снова скользнул по ней, оценивающий и холодный.

— Не забудьте, что я сказал, — тихо произнес он и отвернулся.

Зик не обращая внимания на уходившего мужчину, загородил ее собой. Обняв ее за плечи, помог ей встать. Колени ее тряслись так, что она не была уверена, что сумела бы подняться без его помощи. Она схватилась обеими руками за края разорванной блузки, сжимая шелковую ткань, словно та была защитными доспехами.

— Как вы? — процедил он сквозь зубы, все еще стискивая их, чтобы держать себя в руках.

— Нормально. — Она кивнула, шаря рукой в поисках пианино, чтобы опереться на него, и пытаясь еще плотнее запахнуть блузку у воротничка. — А вы?

Зик машинально ощупал лицо, подал ей руку, помогая встать, снял куртку и набросил ей на плечи.

— С чего, черт побери, вы решили, что сами можете справиться с такими вот типами? — Он говорил, едва сдерживая гнев, но все же стараясь держать себя в руках. — Вы не на сцене, черт бы вас побрал!

Она принялась теребить пальцами отвороты куртки.

— Просто он… подошел, это было так неожиданно…

— Тогда почему вы не закричали? Что, черт возьми, вы стали бы делать, если бы ему вздумалось тащить вас на улицу через черный ход? Сыграли бы ему песенку на рояле, авось, передумает?

— Я думала, он хотел что-то сказать про Билли… — С трудом проглотив подступивший к горлу комок, она заставила себя говорить отчетливо. — Про Билли.

— Ага. А потом он попробовал перешибить вам пальцы. Вы что, даже кричать толком не научились? Или, может, решили, что Большой Эдди будет рядом, так что и кричать не понадобится?

— Я думала, — что, если закричу, вы все равно не услышите, — упрямо пробормотала она. — Вы же сидели за картами, а говорить не хотели.

Зик от души выругался и плотнее натянул куртку ей на плечи.

— Наденьте, — ворчливо произнес он. — Всуньте руки в рукава, как полагается.

Она сунула сжатые кулачки в рукава куртки. Руки ее полностью скрылись в рукавах, а куртка висела на ней мешковато, доходя до самых бедер.

— Нужно было…

— Мне не нужно было терять вас из виду. Надо было держать вас…