– Я когда-то работал оперативником, Аня. («Аня!» – отметила я.) А потом меня потянуло на философию, и я до сих пор не знаю, как расценить собственный поступок. Я бы с удовольствием остался, я уверен, нам есть о чем поговорить, но сегодня меня ждут в другом месте. Однако мы еще увидимся. До свидания, Анечка. Еще раз с Новым годом! Не грустите, все будет хорошо.

Пожалел? Амалия когда-то говорила, что я как мартышка – все эмоции на физиономии… Неужели так заметно? Он сказал, его ждут… Женщина? Могу себе представить его женщину! Невольный вздох вырвался из моей груди.

– И позвольте дать вам совет – смените замок, – сказал он уже на лестничной площадке. – Знаете, в народе говорят: береженого Бог бережет. А еще лучше – переселитесь на время к подружке.

И побежал вниз, не дожидаясь лифта, полы длинного белого плаща развевались. А я осталась и наконец дала себе волю – расплакалась…

Время скользит маятником, часы тикают, отсчитывая минуты – день-ночь, день-ночь. Высшая справедливость, Высший суд. Первые морщинки, первая седина. Новый год, еще один, и опять, и снова. Тик-так, тик-так…

Утром позвонила Баська и закричала:

– Ты помнишь, что Новый год? Имей в виду: не придешь – убью! Будут ребята со студии, Ольгица напросилась. Кстати, я звонила близнецам, поздравила. Понятно?

Для тех, кто не понял: фраза про близнецов значит: «Не вздумай лепить отмазки, что идешь к Аичке и Лелечке! Они про тебя ни сном ни духом!»

– Аичка выразила надежду, что в новом году найдется наконец тот самый, единственный, и напомнила, что мы с тобой далеко не девочки. Твою Аичку хлебом не корми, дай сказать гадость. Лелечка тоже лепетала что-то про большую любовь, которая ждет за поворотом, а старый год унесет все плохое. Ты знаешь, твоя Лелечка такая лапочка, у меня от нее прямо светлеет в организме.

– У меня тоже. А почему вдруг Ольгица?

– Воланд в командировке, как всегда. Как я поняла, Ольгица тоже собиралась, Новый год ведь, но он ее не взял, сказал, это работа, а не развлекаловка. Помяни мое слово – что-то тут не так! По-моему, у него женщина, а эта дура всему верит. Ну, да ладно. Эх, проводим старый, попрощаемся, простим своим врагам…

– …сделаем медитацию, – добавила я.

– Ага, можно и медитацию. На успех и любовь. И с утречка́, с чистой совестью в новую жизнь. Между прочим, синоптики клялись, что пойдет снег! А то этот морок уже достал. Ты все поняла?

– Поняла, поняла… А на елку потом пойдем?

Меня вдруг охватило предчувствие радости и перемен, почти забытое, детское… когда ждешь подарков, радостная мама достает из серванта «гостевые» тарелки, играет музыка и пахнет мандаринами, а в почте полно прекрасных открыток.

– Не вопрос! – кричит Баська. – Всем выводком поскачем! Ой! – вдруг взвизгивает она. – Снег! Снег идет!

Я бегу к окну. В сумеречном воздухе слетает с небес невесомый тополиный пух. Снежинки, шурша, стукаются в стекло, я открываю окно, меня обдает острым ледяным духом, лицу делается щекотно…

– Анюта, ты жива? – слышу я голос Баськи. – Ты все поняла? Давай, жду!

И короткие сигналы отбоя. А я стою у открытого окна… снежинки пляшут, взлетают, мельтешат… смеются!

… Около десяти, нагруженная пакетом с фирменной бужениной по бабушкиному рецепту, я вышла из дома. Еще кизиловый ликер, любимый Баськин, который продается только в нашем гастрономе, и я готова праздновать. В винном отделе была длинная очередь. Из мужчин в основном. Они расхватывали последние бутылки. Кизиловый ликер, к счастью, еще был. После получасового стояния в толпе я получила прямоугольную литровую бутылку с ликером. Примостив тяжеленную сумку на упаковочном столе, я достала мобильный телефон. Оказалось, все такси в разгоне – диспетчерские отвечали короткими гудками или не отвечали вовсе. Теперь одна надежда – поймать частника. Баська живет в районе новостроек, не всякий согласится. Снег продолжал сыпать – он покрыл землю, троллейбусы, деревья и навесы киосков. Город приобрел новогодний вид – сверкали фонари, мигали красным и белым огни бесконечного потока автомобилей, вспыхивали разноцветные гирлянды; отовсюду неслась музыка; народу везде – не протолкнуться.

Машины проносились мимо, сумка оттягивала руку. Я вылезла на край тротуара, неосторожно ступила и провалилась в ледяную воду, и в тот же самый миг на меня с ревом ринулось мигающее огнями рогатое чудище! Окатив меня ледяными брызгами растаявшего снега и едва не сбив с ног, оно врезалось в поток машин и исчезло. Я вскрикнула и отпрыгнула на тротуар, но было уже поздно – мокрая с головы до ног, я пребывала в самом плачевном состоянии. Правда, осталась жива.

– Скотина! – закричала я, бросив сумку на тротуар и потрясая кулаками. – Животное!

Я достала носовой платок, вытерла лицо. Грим, который я так старательно накладывала… Я просто ощущала, как он размазался и потек. Шуба, подол платья, даже колени были мокрыми, и я чувствовала, как холод пробирается внутрь. Зубы мои выбивали дробь. Я стояла столбом, раздумывая, что делать. Надежды попасть к Баське оставалось все меньше. А ведь она не поверит!

На меня меж тем неслось новое чудище – рогатое, мигающее, ревущее! В отличие от первого, оно не пронеслось мимо, а, заскрежетав, встало как вкопанное. Марсианин-кентавр стянул с головы сверкающий черный шлем и заорал:

– Чего вы вылезли на проезжую часть?! Жить надоело?

Он смотрел на меня – раздраженный, злобно-оскаленный, даже пучок волос на затылке стоял торчком – видимо, от возмущения.

– А вы!! – закричала я в ответ тонким заячьим голосом. – Вы! Чертов убийца!

Он вдруг расхохотался и спросил:

– Куда вам? Садитесь!

– Вы… вы… ни за что! – я захлебнулась от возмущения.

– Останетесь на улице. – Он газанул, и рогатое чудовище оглушительно выстрелило. – Куда ехать? Ну!

Что-то было в его голосе… что-что, а приказывать он умел! Он протянул мне красный шлем. И я… взяла! Это была уже не я. Меня не было, а была безмозглая сопливая девчонка, которую поманил незнакомый грубиян на мотоцикле, и она, задрав юбчонку, порхнула на заднее сиденье. С порханием не получилось, я взгромоздилась довольно тяжело – сказалось отсутствие практики, тяжелая шуба, сумка, кроме того, меня обуревали сомнения…

Я назвала Баськин адрес. Он проорал хрипло: «Держитесь за меня!», машина зарокотала и дернула с места в карьер, обдав слякотью из-под колес пустой тротуар…

Сила инерции едва не снесла меня, и я судорожно уцепилась за железный торс незнакомца. Я пыталась контролировать ситуацию, всматриваясь в проносящиеся мимо улицы, но вскоре перестала ориентироваться вообще – он свернул в боковую улочку, одну, другую… Я уже прикидывала, как спрыгнуть с несущегося мотоцикла и ничего не сломать себе при этом, как вдруг узнала Баськину новостройку. Давно я не испытывала подобной радости!