Я объявил Лизе бойкот. После того случая, как она поцеловалась с усачом, я не разговаривал с ней весь учебный год. Я тешил свое самолюбие в надежде, что она осознает свою ошибку и хотя бы попросит у меня прощения. В конце концов Лиза все поняла, но вместо того, чтобы извиниться, перестала меня замечать. Я на чем свет стоит костерил себя за собственную глупость, но продолжал вести свою игру… Знал бы кто, скольких душевных сил мне это стоило. По оценкам в школьном дневнике можно было нарисовать кривую, по которой падала моя успеваемость. Я перестал интересоваться учебой. Но искал утешение в спорте… Я тренировал свой характер, я совершенствовал свое тело. Но так и не смог завоевать Лизу…

А дома меня ждал серьезный разговор. Отца совершенно не устраивали мои экзаменационные оценки. Сплошные четверки, ни одной пятерки.

– Что с тобой творится, сынок? Ты же все годы отличником был… Почему ты не хочешь учиться?

– Поздно хватился, – усмехнулся я. – Уже отучился.

– А институт?… Оценки сделаем, аттестат на четыре и восемь натянем, с директором я уже договорился…

– Эка ты!

– Ты не ерничай, не надо. Тебе в институт поступать.

– Разве ты не договоришься?

– Договорюсь. Но ты не должен меня подвести.

– Я устал…

Мне вовсе не хотелось выслушивать отцовские нотации. Тем более что ничего страшного не произошло. Аттестат он выправит, за институт договорится. А мне пора праздновать окончание школы. И совсем не важно, что выпускной бал будет только послезавтра. С Олегом у нас на сегодняшний вечер составлен шикарный план. Но для этого нам нужна была валюта.

Я собрался было уйти в свою комнату, но, вспомнив про деньги, обратился к отцу.

– Мне нужно пятьсот долларов, – сказал я.

– Что?! – ошалел он от моей наглости.

– У меня есть в рублях, ты мне просто по курсу обменяй…

– Та-ак!.. Во-первых, с чего ты взял, что у меня есть доллары?

– Ну, я думаю…

– А во-вторых, зачем они тебе нужны?… Опять Лиза?

– Какая Лиза? – недовольно поморщился я. – Она давно уже умерла…

– Умерла?!

– Да, для меня…

– А-а… Тогда кто?

– Мы с Олегом в ресторан хотим сходить. Отметить событие.

– Какое событие? Одни четверки!

– Не важно…

– Ну, может быть… А в ресторан можно сходить, я в принципе не против… Но почему именно доллары?

– Так надо…

Я не хотел говорить, что деньги мне нужны на проституток, с которыми мы сегодня собирались провести время в ресторане на Новом Арбате. Мы с ним даже столик заказали, а он со своей Сонькой договорился и с ее подружкой. Как говорится, все на мази, но отцу вовсе не обязательно было знать о вакхической стороне наших планов.

Еще с весны прошлого года Олег подбивал меня на этот шаг. И в сентябре я бы согласился взять у отца валюту на проституток. Если бы не Лиза… Злость на нее перекинулась и на Олега. Нет, я ни в чем его не упрекал. Но и пользоваться своими деньгами ему больше не позволял. Обещанный шлем подарил, и на этом баста… Но тем не менее деньги я копил. И собрал внушительную сумму. Правда, обменять рубли на отцовские доллары я должен был раньше, чтобы не доводить дело до последнего момента. Но как-то не сложилось…

– Так надо… – передразнил меня отец. – Ты знаешь, что валюта – это статья?

– Новое время, новое мышление, – парировал я.

– Генсек у нас новый, а статья старая. И сажают, как прежде… Сколько надо тебе денег, столько и дам. А долларов у меня нет.

– А если хорошо поискать?

– Я сказал, нет!

На громкое отцовское «нет» нашлось тихое сыновье «да». Родители отправились к кому-то в гости, а я вскрыл тайник. Забрал оттуда пять купюр по сто долларов, а к советским бумажкам добавил пятьсот рублей. Все по-честному… И еще триста рублей я взял с собой на ресторан. Гулять так гулять…

Я сдержал свое слово: добыл валюту. И Олег не подвел. Проститутка Сонька, которой он бредил последний год, не очень мне понравилась. Химическая завивка, «шпаклевка» на широком лице, узкий нос, провисшие брови, одна губа больше другой, фигурка, правда, ничего. Гипюровое платье с кокетками и оборками, плетеные босоножки на шпильке. Ну и развязные манеры… Смотрелась она, в общем-то, здорово, но, если честно, ожидал я большего.

Но больше всего я рассчитывал на ее обещанную подругу. И оказалось, что в своих ожиданиях не обманулся. Девушка произвела на меня впечатление – роскошные шатеновые волосы, чувственное лицо, нежная кожа. Улыбчивые глаза, но печальные губы. Худенькая, стройная, милая. И совсем еще юная. Голубая футболка под цвет глаз с надписью на английском языке, короткая джинсовая юбка, туфли на высоком каблуке. Ноги длинные, загорелые.

Она нежно улыбнулась мне, и от волнения у меня запершило в горле.

– Привет, я Тома.

– Миша, – выдавил я.

Если бы не чересчур короткая юбка, трудно было бы поверить в то, что передо мной погрязшая в пороке женщина. И если бы я не знал, кто она такая, то мог бы даже влюбиться в нее – столь сильно она меня очаровала.

– Ты на машине? – беспардонно спросила Сонька.

Голос у нее грубоватый, с хрипотцой.

– Нет… А что?

– Да говорили, что ты со всех сторон упакован, – глянув на Олега, с оттенком пренебрежения сказала она.

– Рано мне на машине… Да и прав еще нет…

Спохватившись, я взял паузу. С какой это стати я должен оправдываться перед какой-то проституткой?

– Такси поймаем, какие проблемы, – справившись с предстартовым волнением, развязным тоном сказал я.

– А деньги есть? – не унималась Сонька.

– На такси?

– Вообще…

Я понял, что ее тревожит. Время для нее – деньги, в прямом и переносном смысле. И она боялась истратить его на нас вхолостую. Но я успокоил ее – небрежным движением достал из кармана стодолларовые и пятидесятирублевые купюры.

– Оу! – удовлетворенно кивнула Сонька.

Тома ничего не сказала, лишь мило улыбнулась. И легким, неуловимо быстрым движением взяла меня под руку. Прикосновение мягкое, нежное… Я готов был забыть, что со мной проститутка.

Желтую «Волгу» с шашечками мы поймали быстро. Таксист привез пассажира из центра в наш дальний микрорайон, обратно впустую возвращаться не хотелось, и он очень обрадовался, когда мы попались ему на пути. Руку поднимал Олег, он же должен был сесть вперед. Но он открыл дверцу, приглашая занять «штурманское» кресло.

– Тебе, брат, почет и уважение! – шельмовато улыбнулся он.

Сам он устроился сзади, и очень хитро – одна девушка справа, другая слева, он посередине. Он мог лапать и ту, и другую, хотя ему предназначалась только Сонька. Меня возмутила его наглость, но я быстро успокоился. В конце концов, Тома – женщина общего пользования, и нужно быть кретином, чтобы ревновать ее к кому-то…