Но Соня устала приносить себя в жертву. Она была второй по старшинству и первой девочкой, поэтому на нее легли основные заботы о младших. Теперь же самому мелкому было семь. Уже школьник. Софья в его возрасте уже нянчила грудную сестренку. Значит, справятся без нее.

И она ушла. Разругалась с матерью и бабкой вдрызг. Помирилась с ними только через полтора года на похоронах отца и брата, которые отравились какой-то спиртосодержащей гадостью и умерли в один день.

Через два года скончалась бабушка. Один брат ушел в армию, да так и остался служить по контракту. Сестра вышла замуж, переехала в другой город. Мама осталась с двумя самыми младшими. Вскоре встретила хорошего, скромного, непьющего мужчину и привела его жить к себе. Соня, когда заходила к ним в гости, надивиться не могла, как же просторно и… тихо! У детей своя комната, у матери с сожителем тоже, а еще зал есть, где все собираются, чтоб телевизор посмотреть, празднично пообедать, в лото поиграть. В детстве она о таком только мечтала. И тогда Соня решила, что нет ничего идеальнее, чем семья из четырех человек. Мама, папа и двое детей.

Но Рома, оказывается, мечтал о большой семье. Наверное, потому, что рос один. Трое детей – это минимум, говорил жених. Лучше – четверо. А можно и больше. Между прочим, он не прочь был усыновить парочку деток.

Софья не возражала. Вслух, по крайней мере. Но в глубине души протестовала. Она-то знала, что такое большая семья. И пусть ее собственная была бедной, а их с Романом будет обеспеченной. Все равно. Деньги, конечно, облегчат им жизнь, но не сильно. Ответственность за каждого ребенка, забота о нем, переживания из-за болячек и психологических проблем и все такое прочее не денется никуда. Ты в ответе за тех, кого народил… или усыновил. Соня готова была взять ответственность за двоих, но не более.

«Рома просто не знает, что такое дети, – говорила она себе. – Вот когда ребятишки появятся, по-другому запоет. Это же не только радость и умиление при виде первой улыбки или шага, но еще и режущиеся зубки, вздувшиеся животики, паховые грыжи, порезы, ссадины, стригущие лишаи…»

Дом был готов за неделю до свадьбы. Полностью отделан. А еще декорирован. Руку к этому приложил и Клавин любовник Сергей. Соне очень хотелось посмотреть, во что превратилась та «коробка», которую она видела. Но когда она выразила желание побывать в доме, будущая свекровь сказала: «Как жениху не полагается видеть платье невесты перед свадьбой, так и ей ни к чему бывать там, где потом надлежит жить. Плохая примета!» Конечно, Клавдия все выдумала, однако Соня не стала настаивать. Решила, пусть будет сюрприз. Ведь брачную ночь они с Ромой намеревались провести в новом доме…

Рома погиб за два дня до свадьбы. Не доехав до своего дома меньше километра. Не справился с управлением, вылетел на встречную полосу, затем врезался в столб…

Умер на месте.

Когда Соне позвонили, чтобы сообщить об аварии, невеста нашивала на свое свадебное платье искусственные ромашки. Почему-то ей хотелось, чтоб оно было ими украшено. Ромашки Соня обожала. И это были первые цветы, подаренные ей Ромой. Но платья со столь простецкими аксессуарами не продавали. Поэтому Соня купила то, что хорошо село, но решила довести его до ума. И на голову убор заказала не простой, а венок из ромашек. Клавдия, узнав об этом, впервые одобрила Соню. «А что? – сказала будущая свекровь. – Зато не банально. И идет к твоим соломенным волосам…»

Она сидела напротив Сони, когда раздался звонок. И спросила, когда та опустила трубку:

– Кто звонил?

– Полиция, – бесцветным голосом проговорила Софья.

– Чего хотели?

– Я не поняла… Вернее… – И невеста зарыдала.

– Софья, ты чего? – Клавдия смотрела на нее с таким выражением лица, как будто перед ней не взрослая женщина, будущая родственница, а посторонний ребенок, кинувшийся к незнакомой тете со слезами.

– Рома…

– Что Рома?

– Погиб!

В одно мгновение вся краска схлынула с Клавиного лица. Едва разжимая побелевшие губы, мать произнесла:

– Тут какая-то ошибка…

Эта мысль прочно засела ей в голову. Когда Клавдия сидела у гроба сына, Соня замечала, что губы ее шевелятся. По ним она читала одно и то же: «Тут какая-то ошибка…»

А потом были похороны. В день, когда должна была состояться свадьба.

Соня от горя была сама не своя. И все же понимала: ее горе с Клавиным не сравнится. И тянулась к женщине, чтобы поддержать. Но та предпочитала общество своих друзей, Даши, Артура, Сергея, чем ее.

Однако когда Клавдия решила переехать за город, то позвала Софью с собой. Сказала: «Этот дом Рома не только для меня, но и для тебя строил. Живи!» Соня могла бы поправить ее, заметить, что дом строился как раз не для Клавдии, а для нее и их будущих детей, но не стала этого делать. Разрешила несостоявшаяся свекровь жить в нем – и на том спасибо. Пойти-то Соне было некуда. Не к матери же возвращаться…

Наследницей Романа стала, естественно, Клавдия. Строительную фирму сына она продала, деньги положила в банк и на проценты смогла безбедно существовать. С бывшей невесты сына она за проживание не брала ни копейки. Но этой милости удостоилась не только Соня. Даша тоже. Артур дал ей кличку «приживалка», и Соня подхватила ее. А потом уж и прислуга, и кое-кто из неблизких друзей Клавдии.

…Дождь начался, когда Софья уже подходила к дому. Причем сразу полил как из ведра. Да еще оказался косой. Ледяные капли летели в лицо, и Соня ничего не видела перед собой. Из-за этого чуть не налетела на полицейскую машину, стоящую у ворот. Обойдя ее, молодая женщина направилась к дому.

Дверь была не заперта, и она сунула приготовленный ключ в карман. По холлу бродили какие-то незнакомые люди. Знакомые, а именно Орзу и Райка, сидели на диване.

– Что тут происходит? – спросила Софья, сняв куртку и стряхнув с нее капли.

– Вы кто? – обратился к ней один из незнакомцев, мужчина лет тридцати с невзрачным лицом и рыхлым, хоть и не толстым, телом человека, ни разу не посетившего спортзал.

– А вы кто такой?

– Я старший оперуполномоченный Нелипов.

Соня успела только подумать о том, что если бы в его фамилии поменять вторую гласную на «е», то она бы больше ему соответствовала, как в разговор встряла Райка:

– Это Сонька, про которую я вам рассказывала. Невеста Клавиного покойного сына.

– Ага… – Взгляд опера стал более острым. – Вы где были, Софья… Как вас по батюшке?

– Вы объясните мне, что случилось?

– Хозяйка дома убита.

– Клавдия?

– А что, у этого дома есть другая хозяйка? – приподнял белесые брови Нелипов.

– Нет, просто… В голове не укладывается… – Соня опустилась на диван. И переспросила: – Клавдию убили?

– Совершенно верно.