— Сколько же вас всего?

— Четверо, — успокоил Стас и пошел к плите ставить чайник — видимо, понял, что от меня сейчас толку мало. — Было четверо, вместе с Яном, царство ему небесное…

Он стал искать чашки, поочередно открывая дверцы шкафа, а я смотрела на его широкую спину, кусала губы и раздумывала, не шарахнуть ли его чем-нибудь тяжелым по затылку.

— Если бы я был здесь, — продолжал Стас, — этого бы не случилось. Ян всегда был индивидуалистом. Вот и довыступался… Слушай, ты не знаешь, где у него сахар? Кофе я нашел…

— Откуда мне знать, где у него сахар? — нервно ответила я. — Я здесь вообще второй раз в жизни…

Стас обернулся и внимательно посмотрел на меня.

— Второй раз?.. А когда был первый?

Я посмотрела на Горчика. Детектив лежал в кресле, закрыв глаза, и ничего посоветовать мне не мог.

— Сегодня утром, — ответила я честно. — Мы искали Эдуарда. По подозрению… по подозрению в убийстве Яна.

— Эдика? — Стас невесело хохотнул. — Ну, вы даете. Да Эдик мухи не обидит! Скажу без ложной скромности, в нашей семейке один я на что-то способен.

— Да? — я прищурилась. — Так может, это ты и прикончил Яна? Ну, спасибо тебе тогда, век не забуду!

— Да нет, — Стас качнул головой. — Можешь мне не верить, но у нас в семье все друг за друга держатся. Из наших любой даст себя за брата порезать на кусочки. И уж тем более никто из нас не поднимет руку на другого из-за каких-то бабок.

— Не из-за каких-то, а из-за очень больших, — поправила я. — Даже огромных. Хотя я, честно говоря, сомневаюсь, что этот ваш Алекс мне не наврал.

Стас усмехнулся и передразнил:

— «Этот ваш Алекс…» Дура ты ужасная. Алекс не наш, а, скорее, твой. Он твой брат, между прочим. Сводный, конечно. По папочке. Ваш папочка, судя по всему, был не дурак по части баб. И по части бабок тоже.

Я машинально поморщилась на этот неуклюжий каламбур. Удивляться я уже устала. Голова у меня просто гудела от неожиданной информации. Алекс — мой брат?.. Ничего себе, братик!.. Готов сестренку со свету сжить из-за презренного металла!

— Слушай, — сказала я, присаживаясь на краешек кухонной табуретки. — Так что, папенька ему ничего не оставил? Обманул его ожидания?

— Да нет, — Стас пожал плечами и снял закипевший чайник с огня. — Ваш папаша был человек очень небедный, и Алекса обеспечил. А перед тобой у него было что-то вроде комплекса вины, поэтому самый лакомый кусочек он тебе отстегнул. Удружил, называется.

— Какой кусочек-то? — спросила я. — Может, мне отдать его Алексу, и дело с концом?

— Насколько я понял, — сказал Стас, разливая кипяток по чашкам, — весь сыр-бор из-за рудника в Мексике. Там чертова уйма то ли золота, то ли алмазов, то ли еще чего. Вот у Алекса глаза и разгорелись. Но, боюсь, что подарить ему рудничок у тебя не получится. То есть, подарить-то ты можешь, но там, видишь ли, вмешался кто-то третий… И этот третий очень крепко вцепился в мексиканские сокровища.

— Слушай, — сказала я, помешивая кофе ложкой, чтобы скорее остыл, — а кто он, этот третий? И что теперь будет?

Стас пожал плечами.

— Надо полагать, это какой-то бывший партнер твоего папочки. Во всяком случае, он очень даже в курсе всех его дел. И, будь спокойна, сделает все, чтобы избавиться ото всех возможных претендентов на наследство.

— Всех?..

— Ну, кроме тебя и Алекса, есть еще твоя и его матери… И еще…

— Ну?..

Стас вздохнул.

— Есть еще одна дочка. Ей сейчас лет пять или шесть. Вроде бы, ее мать умерла… Где ребенок, никто не знает. О ней никто бы и не узнал, но Инес проговорилась. Она сказала, что твой отец, якобы, обрюхатил Роситу, горничную, и та уехала к родичам в Мексику. Так вот, этот бывший партнер, или кто он там, охотится и за ребенком тоже. Ему важно всех вас извести под корень. Так что Алекс крепко влип, когда с ним связался.

— А он связался? — я вздрогнула.

Мне было не по себе: конечно, Алекс — подонок, но ведь брат все-таки… Почему-то я сразу поверила Стасу.

— Связался, — махнул рукой Стас. — Ведь не Алекс же прирезал Яна и пытал Эдика…

— Не Алекс? — я удивленно отставила чашку. — Но ведь Эдик был в подвале Фонтанного дома…

— Да Алекс в этом Фонтанном доме на правах шестерки… Твой преследователь предпочитает держаться в тени. Аферы Алекса просто сыграли ему на руку. Слушай сюда. Мысль у Алекса была такая: охмурить тебя, выдать замуж и по-семейному наложить лапу на наследство. Безо всякой крови и тому подобных мерзостей. Если бы Ян тебя сумел очаровать — будь спокойна, ты бы ему все, что угодно, отдала безо всякого насилия. Еще бы и кофе в постель подавала.

— Я?! — я возмущенно выпрямилась. — Да никогда в жизни!

— Подавала бы. Я Янчика хорошо знаю…

Нашу, если можно так выразиться, беседу прервал протяжный стон, донесшийся с дивана. Через секунду Стас уже был возле брата и держал его за руку.

— Эдик?.. Это я, Стас. Ты меня слышишь?

Китаец что-то укоризненно забормотал, и Горчик, тоже облепленный примочками, перевел, не открывая глаз:

— Он не слышит. Не трогайте его. Ему сейчас нужно много спать.

— Он не умрет? — спросил Стас, и я удивилась, услышав, как дрогнул его голос.

Китаец быстро заговорил в ответ, и Горчик перевел:

— Он говорит, что все в руках судьбы, но, вроде бы, не должен. Молодой, сильный. Отлежится. У него сломано ребро, но внутренних повреждений, как утверждает китаец, нет. Чай, говорит, нужно пить и спать, спать, спать…

Стас недоверчиво посмотрел на детектива и неласково спросил:

— А вы, мистер, вообще-то, кто такой?..

— Я, мистер, детектив, — морщась, ответил Горчик. — Моя фамилия Горчик. Если я правильно понял, подозреваемый — ваш брат?

— Подозреваемый? — Стас поднял брови. — В чем?

— В убийстве Яна Саарена, — пояснил Горчик и неопределенно пошевелил пальцами. — Во всяком случае, пока у нас нет других подозреваемых.

— Эдик?.. Да с чего вы это взяли?

— Мы нашли орудие убийства, — пояснила я охотно и тут же запнулась, потому что Горчик нахмурился и посмотрел на меня так, что мне захотелось провалиться сквозь землю.

— Орудие убийства? — Стас прищурился. — И что это было? Кинжал с инициалами Эдика на рукоятке? Или вы проверили отпечатки пальцев?

— Ты не веришь, что это он? — спросила я, потому что мне тоже как-то не верилось, что лже-Ян, ночевавший на чердаке у моей мамули и проявивший себя, в общем, с неплохой стороны, может оказаться хладнокровным убийцей собственного брата.

Стас пожал плечами.

— Конечно, не верю, — сказал он холодно. — Нужно быть идиотом, чтобы подозревать Эдика. Я же говорил — он мухи не обидит. Тем более, он никогда в жизни не поднял бы руку на Яна. Мы с Андрюшкой близнецы, и то между нами нет такой преданности, какая была у Эдика к Яну. Он на него буквально молился.