кулона, я примерять не стала. Магии в нём не было, папа это несколько раз проверил. Даже дедушка, кажется, проверял. Так что, мне разрешили его носить.

– Я не смогла с тебя его снять, – призналась мама. – Папа тоже не смог. Дедушка… попытался. Но, кулон всё ещё на тебе.

Испугавшись, я взялась за цепочку и с силой дёрнула вверх, ожидая встретить сопротивление, но… кулон я сняла с себя совершенно спокойно. Как и много раз до этого.

– Его можешь снять только ты, – кивнула мама, наблюдая за мной. – Первые месяца три, когда ты его снимала, мы пытались его убрать от тебя подальше, но… он возвращался к тебе. То появлялся на подушке, то просто под ногами, словно из ниоткуда.

– Подожди, – нахмурилась я, по привычке возвращая цепочку на шею. – Но… в нём же нет никакой магии.

– Или мы её просто не чувствуем, – совершенно серьёзно добавила мама.

– Но напугало вас не это, да? – догадалась я.

Подумаешь, неснимаемый кулон. Может остались лёгкие чары привязки к хозяину, поэтому он так себя вёл. Возвращался и не давался в руки другим…

Это не повод для волнений, если он не несёт угрозы. А родители нервничали, раз пытались его убрать от меня подальше.

– Шкатулка, из которой ты его достала, – призналась мама. – Там были символы, которые с трудом смогла перевести Клава. Что-то про ледяное сердце. Смысл был непонятен, но мы испугались, что кулон как-то повлияет на тебя или твоё мировоззрение. Ожесточит, или ещё что, – мама неопределённо махнула рукой. – Теперь я понимаю, что подвеска имеет отношение к этому Мракьяну. Вот уж у кого точно ледяное сердце…

– Если бы меня растили в таких же условиях, сомневаюсь, что я была бы добрее него к окружающим, – заступилась я за Мракьяна, продолжая задумчиво крутить кулон в пальцах.

Шкатулка с надписями… почти как на рисунке в книге Вельки. Мне точно нужно будет ещё раз к ней наведаться. И желательно, с Кладенцом.

– Кира, – устало выдохнула мама, привычным жестом заправив мне прядь волос за ухо. – Ты выросла с осознанием того, что не всё страшное – опасно. Что тьма необязательно равна злу. Но именно это может сыграть с тобой злую шутку, если ты будешь пытаться найти свет там, где его никогда не было.

Поцеловав меня в лоб, она грустно улыбнулась и отошла, уверенно зашагав к двери.

– В видении был кулон, – призналась я, как только мама дотронулась до дверной ручки. – Умирая, мама Мракьяна сняла его и передела сыну, сказав, что когда станет нестерпимо холодно… дальше видение оборвалось. Мракьян не был злым тогда. Просто напуганный мальчишка, который вместо поддержки и тепла получил чудовищное безразличие и пренебрежение. Озлобился ли он? Возможно. Но даже приняв меня за одну из напавших на него ведьму, он не причинил мне вреда. Пострадало лишь моё эго. И гордость.

Мама молчала, до побелевших костяшек сжав дверную ручку.

– Если я ошибусь, то никогда не смогу себя простить, – прошептала она, так и не обернувшись на меня.

– Мам, тебе не за что…

– Через час Серый будет ждать тебя у западного входа в замок. Не трать время напрасно, долго скрывать твоё отсутствие от папы я не смогу. И… – мама обернулась на меня, не давая набежавшим на глаза слезам пролиться. – Удачи тебе, родная.

19

Не став тратить время, я быстро переоделась в утеплённый брючный костюм, прихватила плащ, и, надевая сапоги практически на бегу, выскочила из комнаты в коридор. Я не думала, что родители прислушаются ко мне, но мама смогла удивить… за что я сейчас была ей более чем благодарна. А ещё я мысленно пообещала себе не подвести её. Оправдать доверие! Проще простого ведь… мне всего-то нужно поговорить с Мракьяном, забрать обратно Кладенец и вернуться домой. Желательно успеть до того, как папа узнает о нашем маленьком сговоре с мамой.

Заскочив по пути в кладовую, я забрала два последних пузырька со сдерживающим мою тьму зельем. Не густо, конечно… мне оставалось только надеяться на лучшее. В конце концов, силы я использовать не собиралась. А потом… потом ко мне вернётся Кладенец. Да, именно так.

У западных ворот я оказалась раньше указанного мамой срока, опасливо оглядываясь и прислушиваясь. Казалось, в любой момент я услышу папин голос, а также всё, что отец думает об этой авантюре!

Но, вместо этого, я с бешено колотившимся в груди сердцем, наблюдала за бесшумно приближающимся ко мне волком.

– Здравствуй, Серый, – едва слышно поздоровалась я с ним, как только он замер рядом со мной.

Волк едва заметно кивнул, с интересом осматривая мою одежду.

– Как я поняла, свой новый дом Мракакель заковал во льды, – не удержалась я от пояснений. – Мама сказала, что ты проводишь меня к нему, – не удержавшись, я провела рукой по шкуре Серого, зарываясь в шерсть пальцами.

Жёсткая на вид, она была удивительно мягкой и приятной на ощупь.

– Р-р-р-р, – поторопил меня волк, мотнув мордой в сторону своей спины.

– Ты прав, – ответила я, забираясь на него и обхватывая руками мощную шею.

Серый не в первый раз меня катал на себе. Поэтому к скорости и свисту ветра я была более чем готова.

В детстве я часто с мамой гуляла в Чёрном лесу, с восхищением наблюдая за тем, с какой лёгкостью она общается с его обитателями. Мамин дар что тогда, что сейчас, казался мне самым удивительным из всех возможных. Понимать язык животных – редчайший дар. Как и умение с ними договариваться. Мама никогда никому не приказывала. Просила, уговаривала, придумывала компромиссы… Это вызывало уважение. Зачаровать животное и подчинить своей воле могут многие, а вот сделать так, чтобы звери по собственному желанию выполняли твои просьбы – это подвластно только моей маме!

– Мы на месте? – заметив, что серый перешёл с бега на лёгких шаг, я открыла глаза, тут же ответив на свой же вопрос. – О, да. Мы точно на месте.

Как там сказала Кладенец? Буян – не остров, а гора, запертая в кольце гор? Что ж, теперь это выглядело совсем иначе.

Внушительных размеров замок был словно соткан из горящего в лучах утреннего солнца льда, переливаясь и искрясь, поражая своим величием. Серый замер на самом