Взгляды всех собравшихся устремились на Ульвэ, губы которого начали мелко дрожать от едва сдерживаемого гнева. Лицо сначала побледнело, а потом стало ярко-алым от прилива неописуемой злобы, гнева и ненависти. Стараясь изо всех сил казаться хладнокровным, Ульвэ, до побелевших пальцев сжав эфес своего покоящегося в ножнах меча, произнес, чеканя каждое слово:

– Поскольку в этом зале нет спасительного дерева, на которое от страха заберется оскорбивший меня и моих воинов, то пусть он готовится умереть!

С последними словами Ульвэ молниеносно выхватил из ножен свой огромный двуручный меч и бросился на Евпатия. Ульвэ торопился. Он прекрасно понимал, что если не успеет быстро сразить Евпатия, то потом ему этого сделать уже не дадут. Ведь Ульвэ был один среди окружавших его врагов. И пусть ему самому суждено пасть в этих стенах, но мерзкий русич должен умереть за нанесенное прилюдно оскорбление.

Однако свершить задуманное не удалось. На его молниеносный выпад Евпатий по-кошачьи отпрыгнул в сторону и тоже обнажил свой меч. На лице Евпатия была злорадная ухмылка.

– Я зарублю любого, кто встанет у меня на пути! – заорал Ульвэ, понимавший, что первые мгновения уже упущены, но надеявшийся все еще успеть прикончить Евпатия.

– Поединок! – громко крикнул Евпатий, давая понять, что он принимает вызов рыцаря и будет биться один на один.

После выкрика Евпатия уже было дернувшиеся со своих мест старшины и возникшие как из-под земли стражники с копьями и луками были вынуждены остаться на местах и не приходить на помощь Евпатию.

В просторном тереме воеводы уже в который раз, все замерли. Даже так торопившийся исполнить задуманное Ульвэ остановился. Того, что Евпатий примет поединок, явно никто не ждал. Бунтовщиков здесь не жаловали подобными почестями, на них просто накидывали сеть, а потом сажали в яму для усмирения. Но теперь, раз Евпатий принял бой один на один, вмешиваться уже было нельзя. Теперь это была не бунтовская выходка вновь призванного и приведенного рыцаря, а спор двух воинов, которых рассудит меч.

Ульвэ, осознав все происходящее, теперь уже действовал намеренно не торопясь и наслаждаясь каждым мгновением. Раз этот лапотник решил биться с ним один на один, то Ульвэ порубит его не спеша. Богатырь умрет на глазах своих многочисленных сородичей, и честь Ульвэ и его воинов будет восстановлена. А о том, что будет дальше, Ульвэ сейчас не думал. Подняв свой обнаженный меч, он стал плавно надвигаться на Евпатия.

Евпатий обрадовался произошедшему не меньше рыцаря. Все случилось именно так, как задумывалось. Оскорбленный и готовый постоять за свою честь Ульвэ был не на шутку взбешен и готов биться на смерть. Теперь артефакт, если он есть у рыцаря, не сможет остаться незамеченным. Теперь Евпатий сам лично, а не через сознание великана, почувствует и поймет магию, которая привела рыцарей в этот мир. А значит начатое дело будет закончено, пусть даже ценой нескольких ссадин.

Только вот все шло к тому, что несколькими ссадинами здесь Евпатий вряд ли отделается. Атака Ульвэ была настолько мощна и стремительна, что русский богатырь едва успевал подставить щит для отражения двуручного меча рыцаря. Еще несколько таких ударов – и щит русича, не выдержав атаки, сначала раскололся, а потом и вовсе разлетелся буквально в щепки.

Евпатий, который так пока и не почувствовал никаких связующих магических нитей артефакта, попятился назад. С воином, который так виртуозно владел двуручным мечом, он еще не сталкивался. Русский богатырь и сам обладал силой немалой, но чтобы вот так запросто маневрировать огромным орудием, словно тот весит не больше кинжала, – это было настоящее чудо. Меч в руках его противника порхал с такой скоростью, что Евпатий едва успевал защищаться. А о собственной атаке или контратаке даже не помышлял.

Все присутствующие в зале наблюдали, как Евпатий, потеряв свой щит, схватил оказавшийся под рукой деревянный табурет и попытался прикрываться им, поскольку используя для защиты один только свой меч он лишал себя возможности контратаковать. Однако табурет, явно не предназначенный для подобных целей, разлетелся еще быстрее щита.

Евпатий едва поспевал отражать атаки Ульвэ своим мечом. С каждым новым ударом было видно, что защита русскому богатырю дается все тяжелее. Вот уже меч рыцаря оставил несколько кровавых порезов на руках и ногах Евпатия. И теперь с каждой каплей крови русский богатырь дополнительно терял силы.

А вот Ульвэ двигался по-прежнему стремительно и без особых усилий. Создавалось такое впечатление, что бой не отнимает у него силы, а наоборот, придает новые. И тут Евпатия словно осенило. Ну конечно! Как он мог сразу не догадаться? Артефакт не спрятан где-то за пазухой у рыцаря. Артефакт находится у рыцаря в руках! Меч! Сам меч и есть артефакт!

Евпатий, улучив долю секунды, перенаправил энергию своих шарящих по Ульвэ в поисках ответа нитей на меч противника. Догадка оказалась верной. Русский богатырь сразу почувствовал связь меча с хозяином. Из рукояти страшного оружия, прямо в ладони Ульвэ текла мощная энергия связующих магических нитей.

Русский богатырь резко сменил тактику. Он полностью сосредоточился на мече, словно сражался с самим мечом, а не его хозяином. И теперь защита стала даваться намного легче, но не более того. Времени провести свою атаку попрежнему не было.

Евпатий пробовал маневрировать, хватал все, что попадалось под руку, и швырял в рыцаря, пытаясь тем самым сбить темп его атаки. Но ничего не помогало. Уже были изрублены в куски все находящиеся в помещении стулья и табуреты, опрокинут и разрублен надвое стол, а Ульвэ, по-прежнему не сбивая темпа, преследовал русского богатыря.

Воспрявший было духом после своего открытия Евпатий понял, что силы его на исходе. Озираясь по сторонам, он увидел узкий боковой проход, переходящий в длинный коридор. Куда этот коридор вел, Евпатий не знал, но то, что в узком пространстве Ульвэ уже не сможет так яростно размахивать своим мечом, было однозначно.

Улучив момент, израненный и уставший русич метнулся к проходу и, не задумываясь, нырнул в его неширокое пространство. Следом за Евпатием последовал уже почти торжествующий победу Ульвэ.

– Погоди, мерзкая крыса! Я достану тебя и в этой норе! – яростно прокричал рыцарь.

Коридор оказался недлинным. Пробежав несколько шагов, Евпатий уперся в запертую дверь и оказался зажатым, словно лиса в норе. Тяжело дыша, он развернулся, готовясь вновь лицом к лицу встретиться с огромным двуручным мечом рыцаря.

Ульвэ надвигался на Евпатия, как неминуемая смерть. Проход, который в ширину составлял не больше трех шагов, был почти полностью заслонен его мощной фигурой. На невысоком потолке, до которого, если подпрыгнуть, можно было достать рукой, зловеще мерцали тени от подвешенных к стенам светильников.

Понимая, что такое пространство не годится для нормального боя не то что его двуручным мечом, но даже и обычным, Ульвэ прекратил бешеное вращение своего оружия. Направив острие меча в сторону Евпатия, он приготовился наконец прикончить этого русского выскочку, проткнув его, как барана.