— Не прокатиться ли нам верхом?

Девушка ласково улыбнулась в ответ. Сердце жарко забилось в его груди. Дугал взял ее под руку, прижав к себе как можно теснее.

— Чудесное утро, — сказала она. Ее голос, казалось, обволакивал его, словно мед. — Тут полно живописных уголков. Я хочу показать вам все.

Дугал с удовольствием рассматривал хорошенькое личико в короне золотистых волос. Неотразимое зрелище, особенно если знать, что у этой красавицы острый, изобретательный ум.

Что он хотел сказать? Совсем забыл, когда почувствовал, как прижимается к его руке грудь Софии. Взгляд Дугала обежал фигурку девушки и помедлил, стараясь рассмотреть полуприкрытую кружевом грудь.

— Буду счастлив увидеть все, что вы соблаговолите мне показать, София.

— Сегодня вы настроены очень игриво. Вы всегда такой по утрам? Или только если хорошо выспались?

— Это оттого, что вы со мной.

Она недоверчиво посмотрела на него из-под ресниц. Очаровательная привычка; кровь в нем так и закипела. Девушка улыбнулась — словно догадалась о произведенном ею эффекте.

— Полагаю, вы умеете держаться в седле.

— Я хорошая наездница. А вы?

— Справлюсь. — Заметив усмешку в ее глазах, он добавил: — Позвольте, я угадаю. На самом деле вы дочь цыганской принцессы, потому лошади вас слушаются.

— У меня много талантов. Всех не перечислишь.

— Не сомневаюсь.

Казалось, сердце вот-вот выскочит у него из груди.

— Вы будете приятно удивлены, когда увидите меня верхом на лошади. У меня настоящий дар.

Перед глазами встало видение — София верхом на нем. Воображение заработало так живо, что на краткий миг ему стало нечем дышать.

София ускользнула в холл — взметнулась юбка, и он даже увидел ее ножки, когда она шагнула на нижнюю ступеньку лестницы.

— Я быстро.

Дугал кивнул, не в силах отвести взгляд от соблазнительно колышущихся бедер Софии. А потом она исчезла наверху.

Решились на поступок — знайте: лучше споткнуться о бугорок, летя вперед очертя голову, чем разбиться об острые скалы ничегонеделанья.

Почтенная Нора из Лох-Ломонда одним холодным вечером своим трем крошкам-внучкам

Час спустя Дугал и впрямь готов был поверить, что в жилах Софии течет цыганская кровь. Разумеется, кобылка Софии не шла ни в какое сравнение с его Посейдоном. Тем не менее Дугалу пришлось догонять Софию, а не наоборот. Иногда ей даже удавалось уйти в отрыв, будь оно все неладно.

Конечно, он совсем не знал эту местность, иначе положил бы конец безобразию. У него не раз возникал соблазн показать этой девице, кто тут лучший наездник. Но рисковать Посейдоном?

Вид стройной фигурки Софии, галопирующей впереди, сначала действовал ему на нервы. В небе над его головой стали собираться грозовые тучи. Потом Дугал понял, что в этом есть свое преимущество. Пусть не в меру бойкая мисс Макфарлин скачет впереди: ему открывается восхитительный вид пышных полушарий ниже ее узенькой талии.

Взгляд Дугала блуждал по ее телу. Чудесно… Прекрасно… Раздражение почти улеглось — к тому же какая на ней сапфирово-синяя амазонка! Сидит как влитая, не скрывая линий бедра грациозной наездницы. Юбки развеваются в такт движению лошади. На голове щегольская шляпка с длинной вуалью. Загляденье!

Никогда не встречалась Дугалу женщина, наделенная такой красотой. София словно светилась изнутри. Да и снаружи было на что посмотреть. Он почти забыл, что она вознамерилась обманом забрать у него Макфарлин-Хаус. Они проехали лесок, и София пустила лошадку шагом, дожидаясь, пока Дугал ее нагонит. На небе минуту назад собирались тучи, но теперь ветер разгонял их прочь.

— А я боялась, что мы вымокнем под дождем.

Дугал рассматривал белые кружева в глубоком треугольном вырезе амазонки.

— Откуда взяться дождю?

София взглянула на него. Сейчас ее глаза казались совсем синими, в цвет сапфировой амазонке.

— Но небо… — Посмотрев вверх, она удивилась: — Ни облачка! А десять минут назад собиралась гроза.

— Ветер разогнал тучи.

— Да, но…

— Но что? — мягко спросил Дугал.

София открыла было рот, но передумала.

— Ничего. Нам пора возвращаться. Становится жарко.

Итак, восхитительная София слышала о проклятии Маклейнов. Дугал так сжился с ним, что едва о нем помнил — если только обстоятельства вынуждали. Не обращая внимания на сгорающую от любопытства Софию, он кивнул:

— Действительно становится жарко.

— Пустим лошадей шагом. — София наклонилась и ласково потрепала шею кобылы, предоставив Дугалу отличную возможность заглянуть в декольте.

— Пусть бы лошади шли шагом до самого дома. — Он дернул поводья, чтобы Посейдон нагнал лошадь Софии. — Это вам было угодно нестись по полям сломя голову.

София выпрямилась, лицо озарилось восхитительной улыбкой.

— Обидно, что кто-то ездит лучше вас?

— Не в этом дело. Вы прекрасно знаете, что Посейдон догнал бы вас в два счета. Но я не хочу рисковать лошадью, пуская в галоп по незнакомому полю. Тут могут быть кроличьи норы.

— Разумеется. Кроличьи норы.

Что бы сказать в свою защиту? Но глаза девушки смеялись, и Дугал понял — она просто дразнит его. Настроение сразу улучшилось.

— София, любовь моя, не искушайте грешника. Не боюсь я ни вас, ни вашей лошади, и вы отлично это знаете, черт возьми.

— Уверена, у вас есть причина не желать скачки наперегонки, — возразила она притворно серьезным тоном. — Я вот только не уверена, что у вас нет скрытого мотива.

— У меня есть и то и другое. Причина не состязаться с вами в другом. Боюсь, что лошадь сломает ногу. А скрытый мотив — желание подольше побыть с вами наедине. Это станет невозможным, как только мы доберемся до дома. Вам нравится меня дразнить, миледи.

— Ничего подобного.

— Разумеется, ни одна женщина в таком не признается. Но большинство просто обожают это занятие. — Он махнул рукой в сторону склона, где виднелась купа деревьев. — Здесь много лесов?

— Есть несколько рощиц, остальное — фермерские угодья. Наши арендаторы процветают. В последние несколько лет мы кое-что тут подправили. Прорыли новые канавы. Они здорово помогли, когда стояла засуха.

Она говорила с гордостью землевладельца, которому пришлось немало потрудиться. Дугал вспомнил собственного брата Хью, помешанного на хозяйственных вопросах! С ним невозможно было разговаривать. Брат вываливал на собеседника кучу полезнейших сведений. Сколько бушелей чего-то там собрано, сколько родилось телят. Но вот дочь заядлого картежника, с жаром рассуждающая о сельском хозяйстве, — это что-то небывалое.