Минуту спустя кисть бесшумно выпала из ее рук и покатилась по полу, оставляя на старом вытертом паркете черную дорожку, как чуть раньше – на холсте. Катя прижала ладонь к шее, как будто ей вдруг стало тяжело дышать, второй рукой уперлась в холст и чуть наклонилась к нему. Пальцы судорожно расстегивали верхние пуговицы темно-розовой рубашки. Освободив горло, Катя добрела до окна и рукой, которой касалась картины, попыталась повернуть ручку, оставляя на ней черные пятна краски.

Саша вспомнила один из листов, которые так и остались устилать пол в ее гостиной. Черные буквы, складывающиеся в причину смерти Катиной матери, проплыли перед ее глазами так ясно, что она могла даже сказать, как они располагались на странице.

– Черт! – Саша вскочила со стула, едва не опрокинув его. – Ваня, она сейчас выйдет в окно!

Тот удивленно уставился на нее, не понимая, почему она пришла к такому выводу. Катя тем временем уже справилась с ручкой и распахнула одну из створок огромного окна. Времени все объяснять не было, поэтому Саша без лишних промедлений бросилась к выходу, даже не подумав надеть куртку. В съемной квартире было прохладно, она часто выходила покурить, поэтому взяла из дома теплый кардиган. Не замерзнет и в нем. Сейчас нужно остановить Катю, во что бы то ни стало остановить.

Боковым зрением она видела, что Ваня следует за ней. Пользоваться лифтом они не стали, перепрыгивая сразу через три ступеньки, спустились вниз и меньше чем за минуту оказались у парадной Кати, а затем так же быстро полетели по лестнице вверх. Может быть, лифтом и было бы быстрее, если бы точно знать, что он ждет их на первом этаже, но Саша даже представить не могла, как они будут стоять в нем в ожидании, когда тот доставит их наверх. В голове испуганной птицей билась мысль, что они не успеют. Когда они выходили из дома, Катя уже открыла окно. Не исключено, что пока они бегут, задыхаясь, по ступенькам, она уже лежит на асфальте и их помощь ей не нужна. Саша усилием воли отогнала от себя эту мысль.

Добравшись до предпоследнего этажа, Ваня без лишних разговоров открыл дверь дубликатом ключа, который им все-таки прислал отец Кати, и они вместе вбежали в квартиру.

– Катя! – крикнула Саша, не останавливаясь: предстояло еще преодолеть лестницу в мастерскую.

На ее зов никто не отозвался. Ваня взбежал по ступенькам первым, поэтому именно он первым и увидел так и стоящую возле окна девушку. Она обернулась только сейчас, как будто и не слышала ни того, как в ее квартиру кто-то ворвался, ни того, как ее звали. Увидев незнакомого мужчину на пороге мастерской, она отпрянула назад, упершись спиной в другую створку окна.

– Вы кто такой?

Ее голос звучал испуганно, но совершенно нормально. Саша, появившаяся следом за Ваней, тут же велела:

– Отойди от окна! Катя, слышишь, отойди от окна!

Катя перевела взгляд на нее, все еще ничего не понимая.

– Кто вы такие? – в ее голосе послышались истерические нотки. – Как вы оказались в моей квартире?!

– Айболит, – Ваня чуть наклонил голову к Саше, не сводя взгляда с Кати, – кажется, она не собиралась бросаться из окна.

– Бросаться из окна? – переспросила Катя. – Вы сумасшедшие? Я сейчас полицию вызову!

Саша уже и сама поняла, что ошиблась. Нужно было срочно исправлять положение, пока они не испортили все расследование. Она шагнула чуть ближе к Кате, подняв руки, как будто хотела продемонстрировать, что не причинит ей вреда.

– Катя, послушай, мы не хотели тебя испугать…

– Стой где стоишь! – велела та. Она покосилась в сторону, и Саша, проследив за ее взглядом, увидела лежавший на низком столике мобильный телефон. Вот уж чего точно нельзя позволить, это чтобы Катя куда-то позвонила.

– Катя, – позвала она и, когда девушка снова повернулась к ней, твердо добавила: – Остановись.

Катя замерла, и Саша беспрепятственно подошла ближе, не отрывая от нее взгляда.

– Зачем ты открыла окно?

– Мне не хватало воздуха, – уже спокойнее ответила та. – Иногда так бывает. Я почти не проветриваю здесь, а краски сильно пахнут. Я хотела подышать свежим воздухом.

Саша слышала, как тяжело и многозначительно вздохнул в другом конце комнаты Ваня. Она подошла совсем близко к Кате, чувствуя, что та уже полностью в ее власти.

– Послушай, ты нас не видела. Ты рисовала картину, тебе стало душно, ты открыла окно, подышала свежим воздухом, затем закрыла его и пошла вниз пить чай, да?

Катя немного замешкалась, но затем все же кивнула.

– Отлично. Прямо сейчас ты закрываешь окно и идешь пить чай.

Катя снова кивнула, шагнула к распахнутому окну, захлопнула створку, повернула ручку, а затем прошла мимо Вани, как будто того и вовсе не было в комнате. Едва она скрылась на лестнице, Саша привалилась спиной к стене и потерла руками глаза. Не то чтобы гипноз дался ей тяжело, но на душе от этого стало не менее противно.

– Думаешь, сработает? – спросил Ваня.

– Почти не сомневаюсь, – заверила она. – Оно могло не сработать, если бы я давно не практиковалась, но знаешь, сколько раз меня заставили это сделать в лаборатории ЗАО?

– Тогда давай валить отсюда, – предложил Ваня. – Пока художница не очухалась или Дворжак не вернулся домой и не увидел нас на камерах. – Он кивнул в угол, где стояла одна из камер.

Саша оторвалась от стены, но не успела сделать и шагу, как взгляд сам наткнулся на картину, которую рисовала Катя. Все внутри нее замерло, покрылось толстым слоем льда, сковало внутренности, и даже сердце перестало биться. Черные линии, складываясь в единую паутину, оплели ее коконом, перекрыв доступ кислорода. Саша почувствовала, как немеют конечности. Она не могла шелохнуться, не могла пошевелить даже пальцем, словно ее тело больше не принадлежало ей. Нечеловеческий ужас охватил все ее существо, она увидела перед собой далекий асфальт, почувствовала на коже холодные капли дождя. Попыталась сжать пальцы вокруг ледяного парапета, но те не слушались ее. Ладони скользили по железу и вот-вот могли оторваться от него, а тело – отправиться в свободный полет. Она, а вовсе не Катя, собиралась выйти из окна, как и должна была полтора года назад.

– Саш?

Голос Вани вывел ее из ступора. Она наконец смогла пошевелиться и торопливо отвернулась от картины. Далекий асфальт и капли дождя исчезли, но ощущение липкого ужаса намертво приклеилось к коже.

– Ты чего?

– Картина…

Продолжения не потребовалось, Ваня и так все понял.

– Что-то мне это надоело, – заявил он, подошел к Саше, быстро снял картину с мольберта и поторопился с ней к выходу.

– Идем, – велел он. – Дома разберемся, что за хрень тут нарисована.

– Нет, я не знаю, где Войтех, – ответил Нев в телефонную трубку, наливая себе чай из маленького белого чайника. – Он не звонил и ничего не присылал, последний раз я общался с ним тогда же, когда и вы.