— Дэнни Брейзила вы там не найдете, — сказала она.

— Это почему?

— Мы все думали, что он уехал, эмигрировал в Австралию. Он часто об этом говорил. Вот почему мы никогда не сообщали о его пропаже. Он просто ушел, без долгих прощаний, просто исчез, как и говорил.

— А вы сами когда последний раз его видели?

Ответила она еле слышно.

— На Иванов день, двадцать шесть лет назад.

«Очень точная дата», — подумал Уард. Тереза Брейзил, похоже, чувствовала себя неловко на стуле перед его столом, но она явно считала себя обязанной прийти сюда и рассказать все, что знала.

— Так вы говорите, он никогда не писал, никогда не возвращался домой, и никого это не удивило? Никто из семьи не пытался найти его?

— А зачем, если он не хотел, чтобы его нашли, — пробормотала она.

— Мне все еще не совсем ясно, почему вы думаете, что человек, которого мы нашли, ваш деверь.

Тереза подняла на Уарда глаза, внезапно вернувшись оттуда, куда унесли ее далекие мысли.

— При нем нашли некоторые вещи. Мой сын был там; он рассказал мне. Кожаная веревка с узелками, наручные часы с металлическим браслетом. Я могу описать часы, если хотите. Ему их в том году на день рожденья подарили.

Уард вытащил из пиджака обе улики в пакетах и спокойно выложил их на стол перед ней. Проржавевшие часы оставили пыль на прозрачном полиэтилене; он наблюдал, как в глазах Терезы Брейзил, словно по волшебству, отразилось узнавание. Он проследил за тем, как ее взгляд упал на узкую кожаную веревку, все еще растянутую от того, что она плотно обхватывала горло молодого человека.

— Эта веревка… — сказала она.

— Что насчет веревки?

— Он всегда носил ее, — сказала она. — Можно, я посмотрю поближе?

— К сожалению, нет. Это улика в расследовании убийства.

— Убийства? — она едва прошептала это слово и резко побледнела.

— Боюсь, что так. Это все, что я могу сказать вам прямо сейчас.

— Это Дэнни, — сказала она. В ее голосе не было сомнения. — Я не знаю никого, кто бы еще такое носил. Это для защиты, он говорил. Для удачи.

Тереза отвернулась, и Уард наблюдал, как она пытается взять себя в руки. Когда она опять к нему повернулась, ее лицо было спокойным.

— Миссис Брейзил, пожалуйста, поверьте, что я не подвергаю ваши слова сомнению, но лучше всего иметь какие-либо подтверждающие физические данные. Были ли у вашего деверя какие-нибудь приметы, которые могли бы нам помочь — какие-нибудь заметные шрамы или родимые пятна?

— У него был шрам чуть выше левой брови, от биты. О родимых пятнах я не знаю.

— А он когда-нибудь ходил к дантисту, здесь в городе, или где-то еще?

— Они ходили к доктору Моррисону, как раз неподалеку от участка. Старый доктор умер несколько лет назад, сейчас практикует его сын.

— Если ваше опознание подтвердится, у нас, конечно, появятся дополнительные вопросы к вам и вашему мужу, и также к другим членам семьи. — Тереза Брейзил кивнула и встала, Уард проводил ее до лестницы. — Благодарю вас за то. что пришли. Мы свяжемся с вами, что бы ни произошло. Вот моя визитка на случай, если вы вспомните что-нибудь еще.

Она молча взяла карточку и засунула ее в сумочку.

Когда она уже спускалась по лестнице, Уард сказал:

— И еще, миссис Брейзил. А почему ваш муж не пришел вместе с вами?

Судя по ее выражению лица, она все время ждала этого вопроса.

— У моего мужа сейчас очень плохо со здоровьем. Он едва выходит из дома.

Пришлось удовлетвориться этим неопределенным ответом. Уард вернулся в офис и подошел к окну, наблюдая, как Тереза Брейзил вышла через главный вход. Что же в ней было ему так знакомо? Он наблюдал, как она слилась с толпой длинноногих и длинноруких подростков в голубой школьной форме. Они стояли и ждали, пока она пройдет мимо — очередная домохозяйка с кучей дел. которая спешит домой готовить семейный обед.

Когда она исчезла за углом, Уард отвернулся и уселся за письменный стол, где поднял трубку и стал набирать мобильный номер доктора Фрайел. Пока он ждал ответа, вошла его напарница.

— Морин, — спросил он у нее, — вы знаете Моррисона, дантиста, который принимает прямо рядом с нами? Похоже, нам придется затребовать записи о бывшем пациенте его отца. Брейзил его звали. Дэнни Брейзил.

Нора поехала обратно на раскопки, но мертвец в морге продолжал вторгаться в ее мысли. Ее не оставляло тревожное ощущение, что она опять во что-то ввязалась, как с таинственной рыжеволосой девушкой, голову которой они с Кормаком откопали прошлым летом. Но она все равно пыталась представить, каким убитый был в жизни, как по его нервам гудел ток волнений, как кровь несла кислород из легких, и как все бездумные, автоматические, повторяющиеся циклы физического существования вдруг внезапно и жестоко оборвались Почему? Кто он был, и почему его убили способом, обычно использовавшимся в железном веке? Была ли его смерть специально замаскирована под древнее ритуальное убийство… а если так, то кто мог знать о том, как такое убийство выглядит? Может, он и правда был почему-то принесен в жертву — например, преступной группировкой за какой-то проступок? Сложно было представить, что за преступление требует такого тройного наказания. Нора представила себе обнаженную жертву, стоящую на коленях на краю болотной ямы; удавка затягивается вокруг его шеи, и кто-то достал нож. Может, лезвие было тупым и недостаточно глубоко резало? Может быть, жертва сопротивлялась, или убийца ударил ножом не туда? Вводили ли жертве наркотики? Результаты токсикологического исследования и анализ содержимого желудка могли занять недели, но они могли показать, насколько далеко убийца зашел в поисках достоверности, если он и вправду готовил что-то вроде ритуала жертвоприношения.

Прибыв на раскопки, Нора обнаружила, что маленькая площадка для парковки забита машинами Гарды. Над машинами выделялись микроавтобус Технического Бюро да пара вставших у дороги телевизионных микроавтобусов со спутниковыми тарелками. Теперь на раскопках собралось столько народу, что все это начинало напоминать цирк. Норе пришлось припарковаться на дороге примерно в пятидесяти ярдах от барака. Похоже, полицейские перекрыли доступ к болоту и пропускали только тех. кто был в списке. Уарда не было видно. Нора хотела сказать ему, что весь сценарий тройной смерти, который заинтересовал его утром, был далеко не таким четким, как получалось из ее слов.

Подойдя к багажнику своей машины и вытащив тяжелые ботинки и водонепроницаемые брюки, Нора увидела Рейчел Бриско, девушку, нашедшую второе тело. Она сидела, скрестив ноги, прямо за открытой дверью складского барака, большого и прямоугольного, как контейнер для перевозок, который стоял на блоках рядом с сараем, где археологи пили чай. На коленях у нее лежал альбом; она зарисовывала обработанные концы балок, обнаруженных в срезе. Это была часть необходимой процедуры при раскопках: требовалось записать чуть ли не каждый удар топора, поскольку каждая выемка и грань рассказывали о работе древних людей.