– Он и сам там будет – хи-хи-хи! – но только простоит всю ночь в углу. Я внушил ему, что он булава.

– Ты сегодня хорошо выспишься, милый.

– Я бы спал куда лучше, если 6 и мне внушили, что я булава. – И следом за Марлаграмом и Мелисентой он стал подниматься по лестнице. – Когда начало турнира?

– В шесть, – сказала Мелисента, обернувшись.

Сэм пришел в ужас.

– В шесть утра поединок с Красным рыцарем! Да в такую рань я не могу сразиться даже с яичницей.

Он вышел из темницы, одолеваемый мрачными предчувствиями, которые отравили ему всю радость освобождения.

Сэм сидел один в шатре, раскинутом у самого турнирного поля. Шатер был великолепен, богато разукрашен и пестрел геральдическими щитами, но Сэму было не до всей этой роскоши. Он сидел на скамье, надев на себя только поножи. Остальные части латного убора, шлем, щит и меч валялись на земле у его ног. В шатре было два входа, завешенных пологами, свободно ниспадавшими до земли. Вместе со сверкающими солнечными стрелами в шатер с турнирного поля врывался разноголосый шум – звуки труб, голоса герольдов, бряцание оружия, крики, смех и рев зрителей, и Сэм так и видел перед собой кровожадную, падкую до сенсаций толпу. Вдруг рев стал громче, Сэм поднял голову: четверо слуг, войдя с залитого солнцем поля, пронесли через шатер огромного и сильно помятого рыцаря – безгласного и, видимо, уже бездыханного. Они несли его на пункт первой помощи, расположенный под королевской ложей. Это была уже четвертая жертва Красного рыцаря. Снова затрубили трубы, но, прежде чем герольды, которые вполне могли бы провозглашать тосты на обедах в Сити, успели открыть рот, Сэм поспешно задернул полог. Вернувшись к своей скамье, он увидел, что у противоположного входа стоит Лэмисон с лютней.

– Ее высочество принцесса Мелисента, – сказал Лэмисон,

– желает молвить тебе… слово.

– Что ж, – мрачно сказал Сэм, подходя к нему вплотную.

– Я тоже желаю молвить ей слово, и, возможно, это будет последнее слово в моей жизни.

Лэмисон приподнял полог, пропуская Сэма, но сам остался в шатре.

– Ступай, болван, – ехидно прошипел он вслед Сэму. – «Черный рыцарь взял мое сердце в полон» – на-ка вот, выкуси! Сдается мне, что сегодня Красный рыцарь вырвет из тебя печенку и возьмет ее в полон.

Покуда он тешился этой мыслью, появились Мальгрим и Нинет. Они несли узел с оружием и доспехами, с виду похожими на те, что Сэм оставил на полу.

– Вот спасибо, Лэмисон, – сказала Нинет. – Это-то нам и нужно.

Лэмисон, который был не в духе, иронически поклонился ей и вышел.

– Ну-с, дорогая Нинет, – сказал Мальгрим, очень довольный собой, – сейчас мы заменим превосходные латы, щит и шлем, которые принцесса раздобыла для Сэма, – и он указал на груду доспехов на земле, – вот этим стандартным хламом, в свое время апробированным камелотской Королевской комиссией по проверке лат и оружия.

– Чудесно, милый, – сказала Нинет, и они принялись перекладывать весь этот скобяной товар.

– Это только одна из моих безобидных шуток, дорогая Нинет. Давайте свалим это оборудование вон там, в углу, и чем-нибудь накроем – слишком оно тяжелое, чтоб с ним таскаться.

– Вот я помогаю вам и все восхищаюсь, – пылко сказала Нинет. – Вы так брызжете блестящими, оригинальными идеями… все время плетутся восхитительные козни, а именно этого всегда жаждала моя душа. Еще что-нибудь нужно, милый?

– Да, – сказал Мальгрим. – Останьтесь здесь и уговорите его выпить кружку «оригинального турнирного» – оно, дескать, придаст ему мужества.

Нинет была в восторге.

– А вы пришлете ему какое-нибудь ужасное пойло?

– Да, у него появится слабость в коленях и головокружение, – сказал Мальгрим уходя. – Ха-ха!

Нинет скромно присела на скамью, где ее и застал Сэм, вернувшийся в шатер еще мрачнее прежнего.

– Ах, Сэм, отчего вы так печальны?

– Лэмисон сказал, что Мелисента хочет поговорить со мной,

– ответил Сэм. – Но меня даже не пустили в королевскую ложу

– говорят, я одет черт-те как. Видно, Лэмисон меня морочил.

– Я никогда ему не доверяла, Сэм. Кстати, не помочь ли вам надеть доспехи?

– Признаться, я хотел бы, чтоб кто-нибудь мне помог, но только не вы.

– Сэм, дорогой, вы мне не доверяете?

– Конечно, нет, дорогая. Не такой уж я все-таки осел.

– Ах, как вы несправедливы. У меня теперь пропала всякая охота рассказывать вам об особом турнирном пиве.

– О турнирном пиве? – В голосе Сэма зазвучала слабая надежда.

– Да, его варят специально для участников турнира. Впрочем, мне незачем вам его предлагать…

– Безусловно…

– А может быть, все-таки попросить буфетчицу подать…

– Буфетчицу? Нет здесь никакой буфетчицы.

– Есть, уверяю вас, – сказала Нинет, выходя из шатра. – Я сейчас ее пришлю.

Оставшись один, Сэм принялся осматривать свои доспехи и оружие. Он легонько пнул шлем ногой и, к своему удивлению, оставил на нем вмятину. Тогда он решил испробовать меч, но тут через шатер пронесли еще одного окровавленного и бесчувственного рыцаря. Оправившись от нового потрясения, Сэм согнул меч – вместо того чтобы распрямиться, меч так и остался согнутым. В отчаянии он оперся на копье и тотчас же услышал громкий треск. Подпрыгнув, он вскочил на панцирь и чуть было не расколол его надвое. Тогда он вернулся на свою скамью, прихрамывая и проклиная всю эту идиотскую затею.

Так он и сидел, стиснув ладонями виски, когда вошла буфетчица из «Вороного коня», неся оловянную кружку.

– Одна кружка турнирного пива, – сказала она своим обычным безжизненным голосом.

– Спасибо, – сказал Сэм, беря кружку. – А, это вы?

– Что правда, то правда. И погодка опять разгулялась.

– УЖ лучше бы пошел дождь. Ну ладно, надеюсь, пиво мне поможет. – И он единым духом осушил кружку. – Забористое пивцо. Бутылочное или бочковое?

– Ах, не спрашивайте меня, мистер Пенти. Мне дал его этот чернобородый фокусник и велел отнести вам.

– Мальгрим? Сэм в ужасе уставился на нее.

– Он самый. Да что с вами? Вам плохо?

– Пока не знаю, – сказал Сэм со страхом. – Кстати, вы не видели капитана Планкета, старого шкипера, помните, того самого, что всегда брал двойные порции шотландского виски?

– Нет. А разве он здесь?

– Во всяком случае, был здесь.

– Я видела мистера Сандерсона, – таинственно сказала буфетчица. – Он ставит на Красного рыцаря десять против одного. Говорят, от этого Красного рыцаря нет спасения.